- Я люблю ее, - сказал в итоге я, осушая свою кружку, - она вся моя семья. Я не могу ее просто так отпустить с тобой.
Он кивнул кучерявой головой.
- Понимаю, на твоем месте, я бы тоже не доверял мне.
- Но, - я удостоверился, что трезв, и пиво отменное, - она любит тебя. Я не имею никакого права держать ее здесь. Тут она несчастна. Здесь у нее нет никакого будущего. Думаю, поездка с тобой, лучшее, что с ней случится за все это время. Так что я даю свое согласие. Но знаешь, я приеду к вам через год, и если с ней что-то случиться…
- Она плачет уже неделю, с тех пор, как я сделал ей предложение, потому что не хочет оставлять тебя одного. Ханна очень тебя и впрямь любит. И я даю тебе сейчас свою клятву – что никогда не причиню ей вреда. И если она захочет, всегда сможет вернуться домой. Через год мы сам приедем сюда, в гости. Я знаю, она долго без тебя не выдержит.
Что-то очень сильно защемило в душе. Защипало в глазах. Может пиво дало в голову. Но мне стало так неприятно и как-то… больно. Ты эгоист, Рэн. Да, теперь ты не сможешь приходить в ее домик на опушке, проносить шкурки и мясо. Тебя не будет встречать радостная улыбка и объятия, никто не накормит вкусным мясом. Айден и Клио тоже будут грустить. Почему, так недавно появившись, она исчезает?
Черт возьми, она будет счастлива! Пока я гулял по лесу с Алмой, она страдала одна, торгуя цветами на холодной улице, заклейменная и угнетенная. Теперь у нее есть шанс, на счастье. На семью, на детей и радость. На счастливую старость. На прекрасную, человеческую жизнь. То, чего никогда не будет у меня с Алмой.
Ты эгоист, Рэн.
Мы уже вернулись в дом Ханны. Праздник вот-вот должен был начаться.
- Я уже отправил письмо семье, что намерен жениться. Они рады, что я, наконец, остепенюсь. Правда неженатую ее везти домой будет неуважительно по отношению к ней, поэтому мы обвенчаемся в местной церкви. Ты с Алмой должны быть обязательно. А уже на родине мы сыграем настоящую свадьбу, пышную, громкую. У меня три младших сестры. Думаю, Ханне скучно не будет.
- Три сестры? Я бы такого не пережил.
Мы сели за стол, где еще осталась кружка Грегори.
- Еще секунда! – отозвалась из спальни Ханна.
Прошла, правда, не секунда, но вышла она быстро.
На ней было зеленое платье в пол, с длинным рукавом. На подоле вились словно лозы, словно вышитые черной ниткой, а на рукавах, тоже этой же ниткой, были пришиты кружева. Зеленый пояс украшали вышивки красных роз.
Дорогая, скоро ты сменишь это плате на свадебное.
Она нетерпеливо переглядывалась с Грегори, и когда тот с улыбкой кивнул, внезапно бросилась мне на шею.
- Ох, Рэн! Спасибо! – я чуть не упал со стула, крепко обнимая ее за тонкую талию.
И тут же заплакала мне в плечо, как маленькая девочка. И не понятно, от радости, или от скорого расставания.
- Я буду скучать по тебе, сестренка.
Думал, успокою ее этим. Но она зарыдала еще громче и сильнее.
Вдруг, дверь спальни скрипнула, и из нее, робко оглядываясь, вышла Алма.
Не знаю, что сделала с ней Ханна, но я ее почти не узнал. Черные волосы были собраны на самой макушке в узел, а передние пряди обрамляли скулы. Она была в красном платье, с широким поясом, рукава свободно струились вниз, чуть касаясь кончиков пальцев. Подол был прямым, чуть волнистым. Она напоминала девушку с одной из страниц моих книг о востоке. Даже глаза, синие, сверкали как никогда прекрасно.
На шее я заметил белый, с рисунками цветов шарф.
Я так пристально смотрел на нее, что она испугалась.
- Что-то не так? – думаю, Алма еще хотела добавить «Я выгляжу не как человек?», но в присутствии Грегори умолчала.
- Нет, - я взмахнул рукой, чуть не задев отстраняющуюся сестру, - тебе идет.
- Идет?! – Ханна снова начала на меня злиться, что было куда лучше, чем ее слезы, - да она прекрасна, бессердечное ты создание!
Затем, взяв меня за руку, и подведя к Ханне, буквально чуть нас не столкнула.
А сама вернулась к своему моряку
- Все, идемте на праздник! Сегодня только наш день!