— Ладно, ладно, не буду, — фыркнула Алма. По настоящему она не сердилась, просто не привыкла, что кто-то заботится о ней и, тем более, может что-либо запрещать.
— Алма, ты снова меня покинула сегодня. Я даже не успел пожелать тебе доброго утра, — руки мужчины опустились на женскую талию, в его голосе звучала грусть.
— Шэрон, прости, но ты сам все знаешь. Я не могу позволить кому-нибудь узнать о нас.
— Знаю и понимаю, любимая.
Мисс Сапсан ушла, а лодочник взял с полки первую попавшуюся книгу и начал читать. В последнее время, кроме чтения художественной литературы, Шэрон также изучал записи имбрин о петлях, которые есть в Панпетликоне. Среди них обнаружилась одна, в которой находилась прекрасная кондитерская. Мужчину сразу заинтересовало это место и, совершив короткую вылазку, в целях разведки, он решил пригласить Алму на свидание.
Сегодня мисс Сапсан дежурила по кухне, и поговорить с ней лодочник смог только после обеда. Улучив момент, когда она осталась одна, Шэрон завлек любовницу к себе в комнату и высказал свое предложение. Женщина была приятно удивлена его инициативой.
— Милая, мои старания не пропали даром. Я нашел одно чудное местечко, которое тебе непременно понравится.
— Да? И куда же ты хочешь меня завести? — имбрина одарила его обворожительной улыбкой, положив руки ему на плечи.
— Австрия, петля Зиммеринг, весна 1852. Кондитерская «Демель».
— Почему именно она?
— Я уже давно понял, что ты любишь сладости, — Шэрон улыбнулся, — а здесь не так уж и просто достать даже сахар.
— О, ты знаешь как покорить мое сердце, — рассмеялась Алма, обнимая мужчину.
— Тогда жду тебя завтра днем возле двери «AUT Wien. 1852».
— Эта прогулка обещает быть сладкой? — она одарила его лучезарной улыбкой.
— Очень, — лодочник оставил на губах возлюбленной легкий и мягкий поцелуй, после чего она покинула его комнату, возвращаясь к свои обязанностям.
На следующий день Алма закончила дневные занятия с воспитанниками на десять минут раньше. Предупредив имбрин и детей о том, что она уходит и к ужину ее ждать не стоит, мисс Сапсан пошла к себе в спальню. Часы показывали двадцать минут шестого. У нее оставалось тридцать семь минут для того, что бы переодеться и три минуты на дорогу к коридору Панпетликона.
Имбрина не любила опаздывать, считала это неприличным, но и явиться в люди в плохо подобраном наряде тоже не могла. Поэтому она долго крутилась перед зеркалом, рассматривая платья и откладывая их одно за другим. Внезапно дверь отворилась и в комнату зашел Шэрон.
— Милая, ты готова? — мужчина посмотрел на кучу отвергнутых платьев на кровати Алмы. — Я, конечно, готов ждать тебя вечность, но ночью нам туда идти не стоит.
— Почти, мне осталось только платье подобрать. Поможешь? — мужчина удивился просьбе возлюбленной, но согласился помочь.
— Конечно. Где твой гардероб?
— Они мне одинаково нравятся. Я не могу определиться, какое надеть, — Алма задумчивым взглядом окинула три платья, висевшие на тремпелях на дверце шкафа.
Лодочник некоторое время рассматривал предложенные варианты, а после подошел к постели женщины. Там он взял одно из верхних платьев и повернулся к любовнице. Выбраный им наряд был сшит из бордовой ткани, украшеной вышитыми золотыми розами.
— Мне кажется это. Оно будет смотреться на тебе великолепно.
— Хорошо, милый, — улыбнулась она, беря из его рук платье.
***
Пройдя в дверь, Алма и Шэрон очутились в пригороде Вены, середины ХIX века. Мужчина взял возлюбленную за руку и они пошли в город, любуясь пейзажем, который расстилался по обе стороны. Спустя полчаса ходьбы по грунтовой дороге, пара оказалась в столице Австрии. Кондитерская находилась на одной из центральных улиц и лодочник уверенно повел имбрину через улочки и переулки к их целе. Через несколько минут перед ними появилось массивное серое здание с коллонами и круглой вывеской над первым этажом.