- Может, мне повезет, - прошипел мальчишка.
- Может и повезет, - кивнув, согласился Дженсен. - И ты вернешься на невольничий рынок. А может и не повезет. И тогда я тебе не завидую.
- Вдруг там будет лучше, чем здесь!
- Если только ты веришь в вечнозеленые сады и гурий, - с насмешкой ответил Дженсен. Он обвел взглядом всех собравшихся - юношей и девушек, включая невесту, в прозрачных праздничных одеждах. - После обеда все примут ванны. Слугам приготовить благовония и ароматные масла. Первые гости прибудут уже этим вечером и чтобы все были готовы. Ясно?
Нестройный хор голосов сообщил ему, что все всё поняли.
Дженсен вернулся в свои покои - часть гарема, отделенную плотной тканью вместо двери, распустил шелк балдахина бардовых оттенков, позволив ему скрыть себя от прочего мира, и упал на спину на кровать.
- Господин? - послышался тихий голос.
- Али, я просил меня так не называть, - вздохнул он, не открывая глаз. - Заходи.
Тощий мальчишка десяти лет проскользнул под балдахин, помялся возле кровати, а потом забрался на нее и уселся в ногах.
Али, как и Дженсен, попал в гарем с невольничьего рынка, но он был слишком мал и по мнению распорядителя гарема некрасив. Не прожив тут и трех дней он чуть было не отправился на черные работы как служка во дворце. И Дженсену, знавшему это чувство паники и страха, стало его жаль. Ему пришлось потратить много сил на уговоры и даже кое-что украсть для распорядителя, чтобы мальчишка остался при нем, как личный служка, такое допускалось и даже приветствовалось. Распорядитель не отличался умом, к тому же был евнухом, поэтому себя Дженсен к собственному облегчению предложить ему не мог. К тому же, узнай об этом шейх и он не жилец.
- Иди уже сюда, садись и ешь, - Дженсен пододвинул к нему блюдо, которое утром забрал у своего господина. - Только половину оставь. Это другому человеку.
Али радостно уставился на заморские сладости, которые ему иногда перепадали только от Дженсена, придвинул блюдо к себе поближе и принялся, как хомяк, набивать щеки.
Дженсен на это улыбнулся и снова смежил веки. Эта свадьба его утомляла, даже еще не начавшись. Гарем шумел возбуждением и страхом, потому что не все гости шейха отличались добротой и порой кто-то из наложниц и наложников страдал и калечился. С этим Дженсен поделать ничего не мог. Тех, кто служили ему или не мешали, он старался защищать как мог - от распорядителя, от стражей, от ядов и от младшего сына шейха. Но он был далеко не всесилен. Его власть, ее подобие, заработанная годами с трудом, известным только таким же, как он сам, была слишком шаткой, чтобы он в открытую мог говорить о том, что ему не нравится. К примеру, ему не нравилось, что сегодня придется танцевать для сборища похотливых стариков, каждый из которых будет ругаться с другими, предлагая золото за ночь с ним. Его уже заранее мутило.
Он слишком долго жил в гареме, чтобы знать, что положение любимчика шейха не спасет его от внимания гостей. Да, шейх благоволил ему, но если кто-то назовет хорошую цену, тот тут же ухватится за предложенные монеты. А может, и камни.
- Вы ведь не позволите мне нанести вам мехенди? - тихо спросил Али, жуя обычный персик.
- Нет, Али, не сегодня. Ты еще не до конца освоил технику, а я должен быть безупречен этой ночью.
- Тогда позвольте искупать вас, - попросил мальчишка.
Дженсен с удовольствием бы вымылся сам. Но он прекрасно понимал, что не может, это будет странно выглядеть и у многих возникнут вопросы, а зачем Дженсен вообще держит при себе служку, который ничего не делает. Мальчик может пострадать. И он вместе с ним.
- Хорошо, Али.
- И подготовить вас, - под конец голос Али упал до шепота.