Вторая рука уже на его лице, большими пальцами разглаживаю морщины взрослого мужчины, за оболочкой которого скрываются годы, исчисляемые тысячелетиями.
— Ты прекрасен, — сквозь транс выдыхаю.
Наклонившись целую, но уже не так, как в музее. О нет, и не так, как в наркотическом бреду. Я знаю, что он сейчас шокирован и очень сильно, а я пользуюсь этим шансом, впитывая в себя искры ангельской благодати. Целую настойчивее, зарываясь пальцами в его волосы.
Все это время я отсчитывала секунды, боясь что вот-вот он оттолкнет меня, отстранит, тогда я уйду. Я не вынесу быть рядом с ним и просто относится, как к своему ангелу-хранителю. Не выдержу этого. Меня тянет. Кидает из стороны в сторону, как корабль в шторм. Я смотрю на него и не могу устоять, чтобы не коснуться, чтобы не взять в свои холодные ладони его пальцы.
Секунды перевалили в минуту, а потом и две, но мужчина не отстранился, поэтому это делаю я, чтобы убедится в том, что ангел вообще жив. Ну, мало ли.
Передо мной сидел обомлевший Азирафаэль, его губы припухли от нашего поцелуя, взгляд подернут дымкой. Он выглядел таким блаженным, слегка румяным.
Прикасаюсь пальцами к мягкой шее, провела по пульсирующей жилке, удовлетворённо улыбаюсь, чувствуя учащенное сердцебиение.
— Майк… Я…
Не даю ему опомниться. Взываю, почувствуй то же, что и я. Это лучше всех наркотиков, которые я принимала. Это лучше чего-либо. Неужели это ангельская благодать? Целую уже более страстно, настойчиво, сминая мужские губы, пробираясь языком в его рот, ощущая на самом кончике языка вкус клубничного зефира.
Азирафаэль неумело пытается ответить мне, словно робкий школьник, учившиеся только на помидорах целоваться. Могу предположить, ни на помидорах, ни на клубнике, ни на каком другом фрукте или овоще он не учился. И все равно это мило и возбуждающе.
Пальцы пробирались ниже к груди, там, где бьётся его сердце, должно биться, ведь у ангелов оно тоже есть, да? Господи, как оно быстро стучит. Ещё немного, и пробьет оболочку из кожи, мяса и ребер.
Азирафаэль неловко ёрзает на стуле, и его руки тянутся ко мне, как я думала притянуть, но, все же, он отстранил меня от себя. В глазах грозовое небо, и мне казалось, что молнии сверкают. Таким Азирафаэля я ни разу не видела. Складывалось ощущение, что кара небесная сейчас падет на мою грешную голову, потому что посмела покуситься на святое. Я не желала его гнева. И даже не успев подумать, выпалила на эмоциях то, что никогда и никому в жизни не говорила.
— Люблю…
Это слово застало ангела врасплох. Тучи рассосались и теперь передо мной снова растерянный и робкий ангел, который, как маленький ребенок, хлопает ресничками, не веря тому, что ему Санта принес то, что он желал.
Снова пользуюсь моментом, бессовестно, бесстыдно, чтобы прильнуть к теплой груди и вдохнуть аромат ванили и сладких булочек. Целую шею, покусываю мочку уха, спускаюсь ниже, ловко стягивая галстук-бабочку и хочу поцеловать туда, где должна быть ключица, но не удерживаюсь и кусаю.
Стон. Это был настоящий стон! Все это время я, правда думала, совращаю куклу, потому что ангел не делал ничего или слишком стеснялся, или боялся, или, даже, злился, но не мог меня оттолкнуть. Что угодно. А сейчас. Я подняла глаза и встретилась с испуганным взглядом и красными щеками.
Скорее всего, он хотел сказать «нет». Но я уже не слушала. Лишь думала: «Если не нравится, так оттолкни меня, вот сейчас». Но я слышала тяжёлое дыхание, которое сдерживали, как могли, и периодические тихие стоны, срывающиеся сквозь сомкнутые губы. Я же продолжала свою пытку. Он не может быть не чувствительным. Поцелуй под подбородком, ногтями провожу по груди, рубашку давно уже умудрилась расстегнуть. Мягкий живот, по которому лёгкой щекоткой пробегаю пальцами. Руки уже устремились к ремню, который довольно легко мне поддался и ловкие пальцы скользнули под резинку нижнего белья.
Именно сейчас пускай в меня кинут камень, если посмеют сказать, что ангелы бесполы. Очень даже полы! Я это ощущаю своей ладонью. Но вот Азирафаэль, похоже, исчерпал лимит выдержки, потому что мужчина тут же схватил мою руку и вытащил ее из своих штанов, тяжело дыша, задыхаясь. Мне кажется, или это отдышка?