— Именно в таком порядке?
Штраус снова засмеялся.
— А ты далеко пойдешь, Амос. Но не смею вас больше задерживать. До рассвета осталось совсем ничего, а дел предстоит сделать много.
Уже на улице Анна ощутимо пихнула Амоса в недавно заживший бок. Не сказав ни слова в ответ на возмущённый взгляд брата, она широким шагом пошла прочь от капеллы. Амос нагнал её уже у самой башни Вентру и оттащил с освещённого перекрёстка в тёмный проулок.
— Какого хрена?!
— И давно ты стал политиком, Амос? А? А кто недавно со мной на пару превратил в кровавую баню жилище наркобарыг в Санта-Монике?
— И это всё? Женщины, воистину, пути вашей логики неподвластны пониманию.
— То же мне, философ нашёлся!
— Анна, успокойся. Ты ещё не смирилась с нашим новым положением, это видно. Но если мы будем направо и налево крошить батон, резать людей и Сородичей, кого попало, то рано или поздно нам за это прилетит по шапке не только от Камарильи. Не думаю, что люди совсем слепы и не замечают бурлящей жизни ночного мира.
Миллер-младшая снова характерно приподняла бровь, как бы спрашивая «Да ну?».
— То есть, ты хочешь сказать, что мы вообще не можем пользоваться своей силой? Просто существовать, постоянно прячась в норе?
— Ты Джека вообще не слушала? Ты думаешь, нам в этом мире всё будет даваться так легко? Очнись, прекрати витать в глупых мечтах, создавая миражи! Оступись лишь раз — и всё, я больше тебя никогда не увижу!
— Ещё на небесах встретимся.
— Давно ты стала верующей? Не припомню за тобой такого!
— Не припомнишь?! Да мы с тобой практически прекратили общаться с десяти лет! И встретились только после моей аварии! Ты приехал только потому, что тебя об этом едва ли не на смертном одре попросила мамаша! О, я прекрасно помню с какой кислой рожей ты зашёл в мою квартиру! Даже сейчас помню!
Анна пнула брата по ноге и попыталась уйти, но Амос схватил её за плечи и вернул обратно. В порыве гнева она даже самых близких людей могла назвать не лицеприятным образом.
— Вот не надо, кислая рожа была как раз у тебя. Ещё бы! «Как это меня, взрослую самостоятельную женщину будут опекать!» А то, что эта взрослая самостоятельная женщина сутками из Интернета не вылезала, ты вообще в расчёт не брала!
— Я так зарабатывала! И причем неплохо зарабатывала! Не все были гениями науки, Эйнштейнами с серебряной ложкой в жопе, как ты! Пока ты катался по научным конференциям, я из кожи вон лезла, зарабатывала себе на лекарства, матери на пропитание! Делала, что могла! Меня с такой рожей никуда не брали!
— И поэтому ты утешалась Интернетом! .
— Меня ни одни следаки поймать не могли, несмотря на все их законы о киберпреступности! Никто не смог отследить операцию дальше айпишника из Руанды! Никто! Если у меня есть сила, я должна использовать её на максимум! Я привыкла так жить! Это помогло мне выжить, в конце концов!
— Выжить? А чего тебе не хватало, когда я приехал?
— Общения, мне, бл**ь, не хватало! Нормального общения! Я надеялась, что ты вырос из того возраста, когда мы таскали друг друга за волосы и вымазывали в грязи. Но нет! Чувство собственной шикарности в тебе шкалило по всем параметрам, а я оставалась всё той же тенью, какую из меня сделала мать на твоём же фоне! Да даже при Обращении основной целью был ты! Я просто подвернулась, меня использовали, чтобы подобраться к тебе!
Они самозабвенно орали друг на друга, выплескивая всё накопившееся за долгие годы. Амос между делом признался в том, что завидовал безобязательственной жизни сестры, а Анна — что, несмотря на всю любовь, постоянно ревновала мать к брату, поэтому постоянно прятала эмоции за язвительными комментариями.
Чувственный диалог брата и сестры был прерван тихим покашливанием. Амос и Анна синхронно обернулись, собираясь рявкнуть на новое действующее лицо (в лучших традициях американских комедий). В паре метров от них стоял Ральф с поднятыми в примирительном жесте руками, а из-за его спины выглядывала Мадлин.
— Ты зря полез в семейный котел… — театральным шёпотом проговорила Крафт. Она вцепилась в предплечье Вернера как утопающий в спасательный круг.
— Да я тоже об этом подумал, — также шепотом ответил Ральф, не сводя глаз с озлобленных, сжимающих кулаки Миллеров. Заметив, что брат и сестра его слушают, он ещё и улыбнулся примирительно.
— Ребят, я всё понимаю, нервы шалят, вокруг мудаки и самый главный из них сидит в башне, но… Вам пора к Князю. Мы у него уже были, ваша очередь.
Ральф и Мадлин также синхронно развернулись и вышли из переулка.