— Не знал, что тебе нравится подобное, — я ухмыльнулся.
— А ты читал?
— Нет, не доводилось, — я перевёл взгляд на занавешенное окно. — И как, нравится?
— Ну… — Рико слегка покраснела. — Ничего так. Сойдёт.
— А говорила, что читать — скучно.
— Ва! Я ошибалась! Как будто ты не ошибаешься!
Повисло молчание. Девочка перелистывала страницу за страницей, время тянулось мучительно медленно, а звуки метели снаружи не стихали. Ещё чуть-чуть, и снег завалит всё здание, вплоть до крыши.
— И что дальше? — спросил я.
— Не знаю, — раздался серьёзный голос Каватсуки Морико в ответ. — Кажется, это конец.
— Конец? Чего?
— Не знаю, — повторила она. — Всего, наверное.
— Хиная нет уже почти две недели, — я уставился в потолок. — Раньше затишье не держалось так долго.
— Мы умираем, Тору, — Рико отложила книгу.
— В каком это смысле?
— Не могу этого объяснить, — грустно ответила она. — Я просто чувствую это. Я начинаю забывать важное: лица родителей, друзей, близких. Забываю, как выглядела Сатомори.
Я задумался. Ведь и вправду, из памяти стёрлось лицо матери, лицо отца. Лиц: Юри, Аи, Уми — я тоже не помню. Я словно разрушался изнутри, превращался в пустую оболочку. Неожиданно мне стало жутко.
— Я боюсь, — продолжала Рико. — Что однажды я проснусь и не узнаю тебя.
— Такого не будет, Рико! — я приобнял её за плечи. — Никогда!
— А ведь мы с тобой так и не целовались, — она грустно улыбнулась. — По-настоящему. Осознанно.
Я прислонился к её губам. Сегодня они уже не были такими, как прошлой ночью. Казалось бы, та же теплота, та же влажность. Однако солоноватый привкус делал их совсем другими. В них не чувствовалось той детской наивности, что прежде. Только непереносимый страх, боль и беспомощность…
***
Я стоял на песчаном берегу, волны одна за одной накатывались, оставляя за собой тёмные полосы. В воде стояла девушка, лица её я не видел, но прекрасно знал, кто это. Она появилась будто из ниоткуда, впрочем, как и всегда.
— Знаешь, — начала Кири-сан, — когда ты ушёл, я всё думала.
— О чём? — мой голос отразился эхом от невидимых стен.
— О мире, о богах, о том странном мальчике, о старике-священнике, — она развернулась ко мне. — О роли Сатомори во всё этом.
— И в результате?
— Я ничего не добилась, — она подошла ближе, оставляя на песке глубокие следы. — Я даже не знаю, сколько нахожусь здесь.
— Почему я снова здесь? — я огляделся.
— Всё кончается, Тору-кун, — девушка взглянула на небо. — Наш мир отчищен.
Я также устремил взгляд к небу. Миллионы теней спускались вниз, не спеша тянулись к земле. Меня охватил ужас.
— Что значит отчищен? — дрожащим голосом спросил я.
— Я не знаю, — она пожала плечами. — Но пойдём.
— Куда?!
Кири-сан не ответила.
Мы шли по улицам Сатомори. Теперь я их узнавал. Это была та самая деревня, в которой я провёл прошлое лето, те самые домики и тот самый перекрёсток у рисовых полей. Мы свернули на дорожку, которая должна была вести прямиком к храму.
— Это место… изменилось, — подметил я.
— Да, — подтвердила Кири-сан. — Оно стало иным.
На этом наш разговор закончился. Тем временем тени всё спускались и разбредались по округе. Однако сейчас они не выглядели какими-то агрессивными или опасными. Тени, мирно покачиваясь, просто летали туда-сюда между толстыми стволами деревьев.
Мы наконец вышли к храму, он остался в точности таким, каким я его помню. Я присмотрелся внимательнее. На площади стояла девочка, держа в руке метлу. Юката,
подпоясанная оби, короткие волосы, стриженные под каре.