Дверная ручка медленно опустилась вниз, а потом снова поднялась вверх.
Нечто, чем бы оно ни было, устало пугать жильцов квартиры звуками и перешло к активным действиям.
До сих пор Лиза считала бездействие хрупким залогом своей безопасности. Если она затаится, не будет издавать звуков, ничем не выдаст своего присутствия — может, нечто обойдёт её вниманием? Если оно не узнает о её существовании, это обеспечит ей пусть эфемерную, но защиту.
Но, раз оно начало пытаться пробраться к ней в комнату, ни о какой безопасности не может идти и речи. Неведомый ночной визитёр знал, что Лиза здесь, и знал, что она его боится. А значит, коль скоро молитвы и иконы не помогают, бороться надо более прагматичными методами.
Замка на двери не было, и Лиза с самого утра отчаянно перебирала в смартфоне адреса хозяйственных магазинов и примерную стоимость простейшей задвижки-шпингалета в каждом из них. Карманных, накопленных ещё со времён беззаботной жизни с родителями, хватило бы на оплату самой задвижки, но устанавливать её Лизе, похоже, придётся вручную.
Слава кому бы там ни было, что Олежка сегодня возвращается с затянувшихся каникул. Вместе они смогут что-нибудь придумать.
Олег был её ближайшим другом, первым и единственным после родителей, кому Лиза полностью доверяла. Старше её на пару лет, харизматичный патлатый Олежек уже учился в местной шаражке, достаточно халявной, чтобы появляться на занятиях раз в пару недель. Параллельно он подрабатывал и обитал в однушке, доставшейся от родителей. Если бы не его летний отъезд к родственникам в Новосиб, затянувшийся до осени, парень стал бы первым, к кому Лиза бросилась бы за помощью.
Вообще, проведать семью Олег уезжал с неохотой: с роднёй, исключая сводную сестру Настю, отношения у него были напряжёнными. Отец, слившись из дома, укатил в родной Новосибирск — доживать свой век в компании собственных родителей. В новой семье матери парень тоже не прижился: родившаяся после него Настя отняла всё внимание как отчима, так и мамы Олега.
Обычная история, каких тысячи. Ничего удивительного, что после наступления совершеннолетия Олежек свалил от матери, предоставив той разбираться со своей личной жизнью без него. С сестрой, впрочем, связь поддерживал: он был из того редкого типа людей, которые не сваливают на детей вину за проступки их родителей, и сводную сестрёнку любил отчаянно и беззаветно.
Собственно, благодаря Насте они и познакомились с Лизой. Девочка училась в одной школе с ней, и Лиза пару раз отбила её у хулиганов…
Она потрясла головой. Не время сейчас предаваться воспоминаниям. Олежек возвращается — оно и хорошо. Слава Интернету, он в курсе ситуации и знает обо всей чертовщине, что происходит дома у её чрезмерно религиозной тётки. И, в отличие от Насти, которой Лиза ничего не рассказывала, чтобы не пугать впечатлительную девчушку (вряд ли та в свои тринадцать могла как-нибудь ей помочь), он был способен как минимум приютить её у себя дома, если всё станет совсем плохо.
С Олежкой они договорились встретиться после уроков у школьных ворот. Пусть злые языки сколько угодно сплетничают об их возможном романе: у Лизы сейчас были проблемы поважнее школьных слухов. Непрекращающийся тоскливый кошмар, в который превратилась её жизнь, не оставлял места на мысли о том, как сохранить в норме репутацию. Рушилось всё: оценки, планы, отношения со сверстниками и учителями…
Какое, к чёрту, это всё сейчас имело значение?
Олежка встретил её у школьных ворот, как всегда, бодрый и жизнерадостный, в дешёвой куртке и с поясной сумкой, небрежно переброшенной через плечо. И с шоколадкой в руках. Такой же, как всегда, растрёпанный, с рассеянной полуулыбкой на губах. Будто и не было всего этого: его отъезда, неожиданной смерти родителей Лизы, сухопарой безрадостной тёти Тони и жутких звуков, доносящихся из проходной гостиной.
— Привет, — пробормотала Лиза, кутаясь в шарф. Октябрь выдался на редкость холодный: вот-вот грозили пойти первые снега, а вместе с ними — и первые простуды. Родители знали о склонности Лизы к вирусным инфекциям и позволяли ей иногда прогуливать школу во время особого разгула заразы. А тётя Тоня, того и гляди, святой водой начнёт лечить.
Олежка присвистнул, окинув Лизу взглядом. Ничего удивительного: она бы тоже пришла в ужас, скажи ей кто-нибудь летом, как она будет выглядеть в октябре. Отросшие волосы, беспорядочно спускающиеся по плечам, мертвенная бледность и нездоровый блеск в глазах — Лиза походила на юную пациентку сумасшедшего дома.
В какой-то степени дом тёти Тони и был сумасшедшим.
— Фигово выглядишь. Будешь? — Олег протянул ей плитку шоколада.
— Не ем тёмный, спасибо, — Лиза мотнула головой. — Значит так, слушай. Тут по пути есть хозмаг, я собираюсь там купить шпингалет. Может, так оно ко мне не вломится. Ну… или я хотя бы выиграю время.