— Да, что угодно бы сейчас съела!
Спустя несколько минут вампир уже набирал номер ближайшего ресторана, заказывая девушке побольше еды, чтобы хватило и на обед. Сам Валентайн в еде особо не нуждался, потому в доме ее либо не было вообще, либо было чертовски мало.
— Слушай, — присаживаясь на мягкие подушки кресла, Лиза заинтересованно оглядывалась, — а о ком говорила та девушка? Ну, Мария, кажется.
— Ты про Ту-кто-приходит-в-дождь? — Валентайн изогнул бровь. — Это очень знатная вампирша живущая в Японии. Она очень древняя, насколько я помню, три тысячи лет ей точно есть.
— Оу, — Лиза сглотнула. — А зачем ей присылать сюда кого-то?
— Не знаю, — вампир честно пожал плечами, — наверняка у нее здесь какие-то свои интересы.
Он немного подумал, а затем, с томным вздохом, все-таки решил поделиться информацией:
— Ее прозвали Той-кто-приходит-в-дождь, еще в прошлом тысячелетии. Она очень не любила солнечный свет, боялась лишиться бледности своей кожи, потому на охоту выходила только в дождь. У нее много прозвищ, но это, наверное, слышал каждый вампир. Сама по себе она не японка, зовут ее Хеллой, но сейчас она, насколько я знаю, сменила имя и зовется Акирой.
После увлекательного рассказа о вампире из Японии, в дверь все-таки позвонили. Лизе принесли долгожданную еду, за что она была невероятно благодарна Валентайну и, как там говорил Ноэль? Умению тратить деньги и их зарабатывать. Видно было, что никто из них не считал денег в принципе. И это удивляло.
Уплетая за обе щеки огромную порцию пасты карбонара, Лиза старалась не поднимать глаз на сидевшего за ноутбуком вампира. Он что-то активно набирал на клавиатуре, и, кажется, вообще не отвлекался от своего занятия. А все мысли девушки занимали слова, сказанные Валентайном вскользь. Она не знала, действительно ли он считал так, и от этого становилось тошно.
«Я никогда не против искренних жестов», — так ли это было на самом деле? Лизе хотелось всхлипнуть. Она упорно смотрела в тарелку, не замечая, как дрожала вилка у нее в руках. И столовый прибор привлек внимание девушки, только когда его бесцеремонно забрали из дрожащих пальцев. Валентайн молча закинул всю посуду в мойку, уже через секунду возвращаясь к Лизе и многозначительно глядя на нее.
— Ну?..
— Прости, — убито отозвалась она, — я просто боюсь. Очень страшно. Ты больно кусаешься.
— Так вот, откуда ноги растут? — не поверил. — Идем в гостиную.
Усевшись в кресло, вампир поманил девушку к себе. Лиза, слегка замявшись, махнула на все рукой, присаживаясь на подлокотник. Это было явно не то, чего ждал Валентайн, но он не двинулся с места.
— Да, тебе больно, — со вздохом констатировал он. — А в первый раз ты чувствовала боль? Припоминай-ка.
— Эм… нет? — осторожно осведомилась Лиза, не совсем уверенная в том, что она вообще говорит.
— Правильно, — Валентайн легко улыбнулся. — Я не буду мучить тебя и заставлять искать то, что погасило твою боль. Это было банальное возбуждение, не более. Я ведь специально тогда это сделал.
Рука вампира легла на предплечье девушки, словно пуская легкий электрический заряд, заставивший ее вздрогнуть. Лиза только отвела взгляд, понимая, к чему все идет. Не хотелось чувствовать себя игрушкой в руках вампира, но боли она боялась намного больше. А потому…
— Расслабься.
Лиза слышала этот тон только однажды. Дурманящие нотки в голосе вампира не слишком способствовали концентрации на происходящем, а потому девушка чуть не пропустила момент, когда он потянул ее к себе, заставляя пересесть к нему на колени.
— Ты не думаешь, что это лишнее?
Тихий вздох не скрывал смущенного состояния девушки, да и Валентайн не был слепым. Он прекрасно видел, что творили с девушкой невинные, практически детские прикосновения к рукам, плечам и шее.
— Я не причиню тебе вреда, ты же знаешь, — тихо прорычал вампир, позволяя себе опустить руки на талию девушки, — не бойся меня. И тогда боли не будет.
Руки. Как художник касается полотна кистью, так и прохладные пальцы Валентайна скользили по телу девушки. Легкими мазками, заставляя щеки пунцоветь. Она не знала, зачем сама легко обняла его, опуская руки на плечи вампира. Только вот Лиза с горечью осознала, что в какой-то момент проскочило нестерпимое желание поцеловать его. И эта мысль причиняла боль более сильную, чем укус. Ведь Лиза понимала, что никогда себе этого не позволит.