Комментарий к Глава 3. Магия, которая запретна Шестишкурый в фике – славянская фамилия, так и произносится.
“Волхование всех презлейшее” – книженция, в которой Томми нашел информацию о хоркруксах.
====== Глава 4. Студенты, которых ждет сдача СОВ ======
Клевер Патрика и молот Тора,
Разгонись, разбей черепом гору,
Цвет рубина — твоя эмблема,
В свете нет неразрешимой проблемы.
© BRUTTO — Приказ Эрнесто
Пятикурсница по имени Гермиона Джин Грейнджер больше всего хотела курить. Сказал бы ей кто чуть больше двух лет назад, она бы не поверила, что будет вот так торчать на вокзале Кинг-Кросс в ожидании Хогвартс-экспресса и мечтать о сигарете. Тогда она казалась себе образцом правильности, хоть, пожалуй, и не была им. Точно, не была! Да, она отлично училась, потому, что где-то услышала, что для девушки в магическом мире важнее внешность и замужество, а не способности и карьера, а она готова была на все, лишь бы доказать обратное. Доказать что-то, спасти кого-то, изменить мир — то, ради чего мы и живем, разве нет? В книгах по истории магии писали, что в мире волшебников никогда не было дискриминации женщин, но судя по тому, что Гермиона видела вокруг себя, это не было правдой, наоборот, карьерных возможностей меньше, чем в мире маглов. Иначе как объяснить, что новым заместителем Директора стал какой-то иностранный волшебник-мужчина, а не леди Оленна Розье, профессор гербологии, декан факультета Хаффлпафф, которую все прочили на этот пост? А ведь леди Розье — чистокровная из списка «Священных двадцати восьми», одна из самых высокородных волшебниц Британии.
Прошлым летом произошло самое большое несчастье в жизни Гермионы Джин Грейнджер — погибла мама. А может, самым большим несчастьем было родиться волшебницей? Смысл в этой магии, если не можешь защитить тех, кого любишь, а «настоящие» волшебники только и делают, что шпыняют грязнокровкой?
Да, она продолжала отлично учиться. Но ей стало плевать на правила, плевать на безопасность. Весь четвертый курс она боролась за все, за что могла — требовала прекратить оскорбления маглорожденных и полукровок, поднимала вопрос о сексистских высказываниях и некомпетентности некоторых преподавателей. В основном получала за это штрафные баллы, насмешки студентов, несколько раз нарывалась на драку. И старостой среди девочек Гриффиндора сделали не Гермиону с ее блестящей успеваемостью и выдающимися магическими способностями, а Джиневру, которая почти не имеет оценок «Превосходно», зато всегда так вежлива и все делает мило, как и подобает чистокровной леди. Правда, старшего брата означенной Джиневры Рональда Уизли сместили с должности преподавателя, но как завхоз он еще отыграется на ней, можно не даже сомневаться. Пусть так. Если Гермиона будет бороться, она не будет чувствовать чертову пустоту. Ей будет казаться, что во всем этом есть смысл.
В Хогвартсе у нее не осталось друзей — с ней все еще хотели общаться только Невилл Лонгботтом, робкий, неуверенный в себе мальчик, которого постоянно шпыняла семья, даже пообещав отправить в колонию для несовершеннолетних волшебников с криминальными наклонностями, если он не попадет на факультет храбрецов Гриффиндор, и Филеас Флитвик, полукровка, вечно комплексующий из-за происхождения и внешности, но она не чувствовала с ними достаточной близости, хотя всегда помогала и защищала. В общем, не очень то хотелось садиться в поезд со всеми этими людьми. Единственно, там она наконец-то сможет воспользоваться чарами для отведения глаз и наплевав на все правила выкурить сигарету. Даже не хочется вспоминать, как она их добывала — подделала паспорт в прошлом семестре, на территории Хогвартса, конечно. А что, живем только один раз, и все люди смертны, даже волшебники. Преподавателя, если вдруг кому-то из них вздумается проверить тамбуры, ей отвадить не удастся, но старост ее чары проведут.
Гермиона включила музыку в наушниках. Техника плохо переносит высокую концентрацию магии, и в Хогвартсе это удовольствие не будет доступно ей.
Now I don’t know what to do,
I don’t know what to do
When she makes me sad.
Музыку прервал телефонный звонок. Она хотела сбросить, но рассмотрела, кто звонит, и все же ответила.
— Да, я на вокзале… Ты уверен? Не стоит, чтобы нас видели вместе… Что значит, я тебя стесняюсь?! Это твои слизы меня стесняются, в смысле, нас с тобой стесняются, да пофиг, ты где?
Прервав связь, Гермиона побежала искать его — он был где-то здесь, но они не видели друг друга.
She is everything to me,
The unrequited dream,
The song that no one sings,
The unattainable.
She’s a myth that I have to believe in,