– Вот. – Ара протянул карточку над плечом отца Андрея. Тот ее взял, переложил в пальцы руки, которой держал руль.
– Да, это она. Откуда она у вас?
– Мы же обещали все рассказать, – напомнил Ара. – Так давайте расскажем.
– Я слушаю, – сказал Токомин.
Корби оглянулся на друзей. Ник незаметно ему кивнул.
– Я испытывал к Андрею необъяснимую неприязнь, – срывающимся, непослушным голосом начал он, – и мне очень не нравилось, что в последнее время он проявляет ко мне повышенный интерес, ходит за мной, звонит…
Шоссе было огорожено запыленными панелями из полупрозрачного зеленого пластика. Они проносились мимо, сливаясь в единую мелькающую пелену. Даже здесь, на трассе со скоростным ограничением в сто километров в час, Токомин продолжал обгонять другие машины.
– Три дня назад мы сильно выпивали в одной компании. А когда проснулись утром, Андрей все еще был с нами. Я попытался улизнуть, но это не получилось, и тогда мне пришло в голову, как от него отделаться… – Корби напряженно оглянулся на Токомина, ожидая увидеть багровеющий шрам, но тот слушал его с каменным лицом и сосредоточенно вел машину. – Мне правда жаль. Сейчас я бы сделал все по-другому. В общем, я придумал испытание.
Машина летела вперед. Заграждение кончилось, вдоль автобана потянулись поля и полосы саженых деревьев. В сгущающихся сумерках становилось все больше огней. Токомин тоже включил фары, и теперь на дороге перед «хаммером» лежала полоса желтого света. Корби вдруг осознал, что они доедут до места назначения уже в темноте. Он продолжал рассказывать и чувствовал, как в салоне автомобиля, вокруг него и его спутников сгущается тяжелая, нервная атмосфера. Все думали о том, что будет дальше. С каждым десятком километров, оставшихся позади, они впадали во все большую неуверенность.
Корби рассказал, как Андрей появился на крыше, как на него охотились и как он упал. Сначала он по привычке проскочил то место, когда Андрей остановился у края крыши, крикнул свои слова и бросил вниз карточку, но вовремя опомнился и вернулся к этому моменту.
– Он принес ее нам. Отдать ее было для него важнее, чем защитить собственную жизнь.
Токомин перевернул карточку в пальцах.
– А что если это как бы скрытое послание? – спросил Ара.
Ник отрицательно покачал головой.
– Мы несколько раз ее рассматривали. Что в ней еще может быть такого, о чем мы не догадываемся?
– А что, если на ней что-нибудь написано? – предположил Ара. – Что-нибудь, чего мы не видим? И ее, например, надо подержать над огнем. Он же сидел с зажигалкой и говорил: «все, что вам нужно, у меня в руках».
– Это пластик, а не письмо, написанное молоком. Она просто будет навсегда испорчена.
– Эта карточка ничем не отличается от всех остальных, – заметил отец Андрея. – У меня есть такая же.
Корби подумал, что Ара может быть прав, просто дело не в невидимых надписях.
– Извините, можно? – спросил он. Токомин отдал ему карточку. Корби сжал ее в руке, несколько мгновений сидел не шевелясь.
– Что? – спросил Ник. – Ты ждал, что увидишь очередное видение?
– Да. Думал, будет, как с ключиком от чемодана. – Корби отвернулся от друзей и начал вертеть карточку в руках.
– И с Арой у тебя не получилось. Может, это работало только вблизи дома Андрея, где сильнее всего его присутствие?
– Я не знаю.
Токомин притормозил и свернул на крайнюю полосу.
– Куда это мы? – удивился Ара.
– Кончается бензин.
Совсем стемнело. Над дорогой зажглись уличные огни. Они съехали на подъездную дорожку бензоколонки. Токомин вышел из машины. Корби смотрел, как он расплачивается с автоматом банковской картой.
– Это ключ от небоскреба, – вслух подумал Ара. – Андрей, должно быть, использовал его, чтобы подниматься на крышу.