Но я ничего не отвечаю на это. Кажется, не он один хочет «просто спокойно работать», и никого не волнует судьба бедной девушки.
На улице меня поджидает неприятный сюрприз: стоящая у тротуара машина. Задняя дверца тут же распахивается, а я невольно сжимаю кулаки, глядя в ненавистное смуглое лицо Генри О’Лэса.
– Вам здесь не место, Камилла.
Он указывает на машину. Но я не собираюсь туда садиться и пытаюсь проскользнуть мимо, но натыкаюсь на невидимый барьер.
– Вы ведёте себя ужасно глупо, дорогая.
Оборачиваюсь, зло глядя на него. Он стоит так близко, что я чувствую горьковатый аромат его духов смешанный с сигаретным дымом.
– Это незаконно.
– Я всего лишь хочу поговорить. Не заставляйте меня применять силу.
Невольно делаю шаг назад, но барьер не позволяет.
– Здесь вам никто не поможет, – добавляет Генри, улыбаясь уголками губ.
Получается весьма зловеще. И совсем не похоже на ухаживание влюблённого мужчины.
Но в одном он всё-таки прав – здесь мне никто не поможет. Можно, правда, использовать один из двух оставшихся переходов артефакта. Только он может мне ещё пригодиться. Да и не думаю, что сейчас мне что-то угрожает. Если бы он хотел применить силу, то давно бы сделал это. Поэтому я всё-таки шагаю в сторону машины и сажусь внутрь. Генри захлопывает дверцу и вскоре садится рядом, а затем называет мой адрес. А у меня уже просто нет сил на то, чтобы удивляться. Ни тому, что он знает, где я живу. Ни огромному букету розовых роз, лежащему между нами.
– Кажется, прошлый раз я не угадал с цветом, – говорит он невозмутимо, указывая на цветы. – Вы ведь любите розы, не так ли?
Невольно вздрагиваю, вспоминая сегодняшний сон.
– Вы хотели о чём-то поговорить, – напоминаю хмуро.
– Ах да, держите.
Он протягивает мне квадратный футляр, но я не спешу брать и лишь молча гляжу на него. И он кладёт его рядом с цветами.
– Откройте. Неужели вам не любопытно?
Несколько секунд я борюсь с собой и всё же поддаюсь соблазну, открываю крышку и на мгновенье слепну от яркого блеска. Колье. И камни такие крупные.
А в голове уже идёт подсчёт. Сколько за него можно выручить? Двадцать, тридцать тысяч?
– Пятьдесят, но этого вам всё равно не хватит.
Вздрагиваю. Неужели я сказал это вслух?
– Вы не должны так жить, Мила. Вы достойны большего.
Его большая горячая ладонь ложится поверх моей, и я тут же её отдёргиваю, отодвигаясь как можно дальше к дверце.
Цветы, драгоценности. Всё это выглядело очень романтично, если бы я не знала про запугивания моих потенциальных работодателей. Он ведь не ухаживает, а просто загоняет меня в ловушку. А мне так и хочется спросить: «Почему я? Зачем?».