Одно могу сказать точно – это страшно. Вмиг научиться тому, чего никогда не умел. Знать то, чего не знал. Думать, что ты – не ты вовсе; ведь этот разум просто не может тебе принадлежать. А через какой-то миг сомневаться в том, что сомневался. Бесконечная череда сомнений и не-сомнений, «да» и «нет», нулей и единиц.
– Макс! – послышалось мычание из недр одеяла, сбившегося внутри наволочки в некий шедевр авангардного искусства.
– Чего тебе, бестолочь?
– А ты на работу, да?
– В восемь утра, в понедельник? Ну, логично, – отозвался я, надевая кое-как отглаженную рубашку. – Ключи оставлю на столе.
– Не надо.
– Как это не надо? – я отвлекся от возни с мелкими пуговичками – для выполнения алгоритма «строгий старший брат» был ну просто необходим суровый взгляд. В очках – так вообще круто выходит.
– Да ну её, шарагу эту! – заныла Вика, садясь на кровати и принимаясь тереть кулаками опухшие глаза. – Поточные никто не отмечает, а практику по матану ты мне потом сделаешь… сделаешь же, ну, бро?
– А сдавать тоже я за тебя буду? – ехидно поинтересовался я, пытаясь заправить за уши волосы, немедленно выбивающиеся обратно. – У вас там сейчас, поди-ка, матрицы да определители… что сложного могут давать первокурсникам в начале первого семестра, да еще и на журфаке?
– А Гаусса с Крамером ты не хочешь? – вознегодовала Вика. – Чувак! Циферки – это по твоей части, а мне буковки больше по душе! Я гуманитарий, я не хочу ничего ре… слушай, а минералки нету?
Ворча про алкоголизм, женский в целом и сестринский в частности, я приволок с кухни заблаговременно припасенную бутылку минеральной воды.
– Фигня твои матричные уравнения. Да и матан, знаешь, не самое страшное, что может приключиться в расписании.
– Тебе хорошо, у тебя свободное посещение!
– Да, сестричка, – снисходительно вздыхаю, – я в принципе-то не учусь… а потом за пару недель до дедлайна начну зубрить, как бешеная землеройка.
Вика захихикала, едва не подавившись минералкой.
– Да ты и раньше так же учился, ебалоид.
– Ну, так то ведь раньше, – я опасливо покосился в сторону будильника. – Хм… мне кажется, или на часах пятнадцать минут восьмого?
Торопливо обуваясь, еще раз уточнил:
– Вик, тебе точно ключи не надо? Я раньше семи не вернусь…
– А-а… у тебя ж сегодня Валя-Поля. Ладно, тогда оставь, хоть в магазин схожу.
Разобравшись с Викой и ключами, я чуть ли не бегом понесся к остановке. Мне с Куйбышева ехать недалеко, но я порой умудрялся опоздать. Начальник наш, впрочем, до обеда редко появлялся, а остальным пофиг, во сколько там быдлокодер садится за свой комп. Да им в принципе на меня пофиг; у меня своя атмосфера. Разве что с начальником отдела клининга я неплохо общаюсь, ибо тот – Ванин то ли дядя, то ли брат двоюродный. Коля… ну, Николай Петрович, – он нормальный такой мужик; въедливый бывает порядком, но тут уж не мне жаловаться. Я и сам не подарок, в конце-то концов…
Уже не пытаясь изображать утреннюю пробежку, тащусь к остановке. Припомнив последнюю реплику сестры, фыркнул. Валя-Поля. Надо ж было такое придумать!
~ 3
Единственный психотерапевт, с которым мое знакомство носит продолжительный характер – Валентин Поликарпович. И нет, я не шучу, его реально так зовут; оттуда ноги растут у издевательского «Валя-Поля». Он начал со мной работать в то время, когда мы с отцом уже были убеждены, что все эти мозгоёбы – пустая трата времени и денег. Однако сам факт того, что я пытаюсь отделить сон от реальности – одно из его достижений. Единственное, что мне непонятно: как он это делает? Накачивает бергамотовым чаем и ведет беседы ни о чём – ну прямо Дамблдор какой-то. Двусмысленная такая ассоциация: помимо того, что я вырос на «Гарри Поттере», Валентин Поликарпович реально был для меня каким-то добрым волшебником. Хоть и без очков и дурацкой бороды до самого пупа.
– Здрасьте.
– О, Максим, здравствуй!
Секретарша Поликарповича – Алла – вечно улыбается. Не помню случая, чтобы было иначе. У нее, черт возьми, лицо еще не болит?