Но никто не отменял этих встреч в темных коридорах школы, обычно, трое против трёх. Драки – это неотъемлемая часть жизни каждого человека. И только попробуйте переубедить Кезе в этом. Как иначе мы можем получить свой кусок уважения? Сувениры заживут через несколько месяцев, а репутация – уже никогда. Впрочем, лучше бы окружающие верили в сказки Маркес об неуклюжести, чем копали глубже.
Кулумбо и Илья пытались поговорить с Кезе, но беседы постоянно где-то провисали. На корабле девушка старалась заснуть или хотя бы подремать несколько часов. Но ничего не получалось. За закрытыми глазами скрывалась тревога и устрашающие образы: словно снежный ком, безумие катилось с горы вниз. Девушка бредила идеей, что она больна, что все пойдёт не так, что она умрет или ее жизнь будет мучительной. Удушье. Отказ органов. Опухоль мозга. Сейчас все эти болезни казались реальными. Несмотря на дискомфорт, подобное помутнение – это норма жизни Маркес. Сердце стучало втрое чаще, а в горле застрял ком.
«Тебе все это кажется», – повторяла она мантру, выученную в далеком детстве. Пальцы отмеряли пульс у основания шеи, глаза мерцали беспокойством. О сне уже не было и речи, лишь бы доплыть. «Все хорошо. Все хорошо. Все хорошо», – как гулкое эхо в пещере, слова повторялись, срываясь с губ и теряя смысл. Девушка не справлялась с очередной волной тревоги. Нужна помощь. Стараясь не привлекать внимания своим пугающим видом, Кезе выскользнула из каюты.
«Илья, – она тихо постучала во временные апартаменты врача, едва держась на ногах и опираясь о стену, – у меня, кажется, опять приступ».
Дверь открылась: ее встретил мужчина среднего роста. Угольно-чёрные волосы стояли дыбом от подушки, ярко-голубые глаза блестели, как кристаллы, из-под полуприкрытых век. Котовски зевнул, поднося кулак ко рту: «Заходи, сейчас все уладим».
Маркес оказалась внутри, захлопнув за собой дверь. Она ещё раз взглянула на Котовски, который только-только отходил ото сна. Мужчина разминал затёкшую шею и поочерёдно двигал плечами, похрустывая суставами.
«Отец ненавидит меня, так? Он сошлёт меня туда, чтобы я не опозорила его, – девушка порывисто шагала из стороны в сторону, так быстро, что у неё самой закружилась голова, но голос ее при этом звучал так, словно она перечисляла пункты инструкции, – я схожу с ума. И он знает, но ему легче избавиться от меня. Илья, он так сильно ненавидит меня?»
Кезе будто задыхалась: она часто делала глубокие вдохи, но не чувствовала от этого облегчения. Кислорода не хватало, но Илья знал, что его, наоборот, слишком много. Протянув девушке бумажный пакетик, он постарался спокойно опровергнуть все эти выводы: «Нет, он просто боится за тебя. Ты едешь туда, чтобы отдохнуть и завершить своё восстановление. Я постараюсь помочь тебе, тем более, с нами Кулумбо. Ты не одна».
«Илья, какое восстановление! Да я ни на миллиметр не продвинулась за все годы», – Маркезе убрала пакет от лица, но не выпустила из рук. Ее кожа была землистого цвета, а белки глаз стали красноватыми: усталость и перенапряжение мало кого красят. Но взгляд уже не был настолько безумным, скорее, печальным и отстранённым. Котовски достал из дорожной сумки флакончик с желтоватой жидкостью и продемонстрировал его девушке: «Это лекарство недавно поступило в продажу. Успокоительное, которое не вызывает привыкания, почти что первое в своём роде».
«Мне его сейчас принять?» – Маркес выхватила бутылочку из рук доктора, после чего поднесла ее к свету. ««Суэньо» ты начнёшь принимать уже на острове, – Илья похлопал ее по плечу, аккуратно забирая флакон обратно, – давай я посижу с тобой, пока ты не заснёшь, хорошо?»
«Ладно».