Темные глаза Маркезе выражали некоторое отсутствие, словно девушка опять плутала среди своих странных фантазий. Но Кезе всего лишь слушала отца. И он даже не дал ей поздороваться! «К вечеру подъедет обслуживающий персонал, я думаю, это будет хорошая практика для новеньких, – отец хотел проверить навыки и добросовестность недавно нанятых людей, – ребята вроде достойные. Как у тебя дела?»
«Нормально, – девушка слегка улыбнулась, будто он мог ее увидеть, – понравилось фото?»
«Да, неплохое», – Исидор неловко замолчал, задумавшись о своём. Маркес надеялась, что он скажет, что ему жаль, ведь его не там не было. Он пропустил ее выпускной. Но чего стоило ожидать от человека, который даже не появился в первый день в младшей школе. Впрочем, Риодели понимала, что иначе быть и не могло: Руководящим Континента вряд ли позволено уезжать с постов, даже ради детей. Да и потом, не одна Кезе такая.
«Я думаю, мы увидимся только через полгода, – Исидор опомнился, что минуты звонка не бесплатные, – надеюсь, тебе будет нескучно».
«Не думаю», – как не вовремя подкралась зевота! Но Маркес не лгала: по крайней мере, ей есть чем заняться ближайшую неделю, включая уборку. Искать приключения в этом маленьком островном городе, может быть, даже в лесу. Впрочем, удаляясь от поместья на несколько метров, легко можно было потеряться.
«Хорошо, до следующего звонка», – послышались дежурные гудки – отец снова убежал свершать великие дела. Он всегда был занят. Маркес не злилась на него уже лет пять: каждый из нас перерастает детскую обиду, когда понимает ее беспочвенность или бессмысленность. Или же игнорирует, пока не станет худо. «Надеюсь, он не ненавидит меня», – девушка снова начала вышагивать по участку, прокручивая это утверждение, как заевшую пластинку. Он мог бы. И имел на то причины: его единственный живой ребёнок неспособен к жизни после многолетнего лечения. «А сколько денег», – Маркезе было страшно думать о средствах, которые выкинули на ветер. Несмотря на то, что тревожные мысли обволакивали девушку, она продолжала вести себя как обычно.
Вернувшись в дом, Маркес отправилась на поиски Кулумбо. Надо было сказать, что вечером приедут «зеленые», которых стоит проинструктировать. «Кулумбо!? Ты здесь?» – Риодели распахнула дверь «комнаты» своей служанки. Старушка протирала грязное зеркало кружевной салфеткой: ее взгляд был сосредоточен на отражении, словно она искала что-то новое в себе. «Как видишь, – Кулумбо отвлеклась на девушку, стоявшую в дверном проёме, – здесь ужасно, дорогая. И твой доктор опять украл мою книгу!»
«Дай угадаю, – Маркезе прошла внутрь, после чего резко плюхнулась на кровать, – ты ее не дочитала?»
«Во-первых, не стоит портить матрас, – Кулумбо недовольно скривила губы и закатила глаза, выражая негодование, – во-вторых, я не хочу думать, что он первый узнает концовку».
Риодели резко встала с кровати и виновато улыбнулась: иногда она забывала, что вещи могут портиться от такого безобразного обращения. «Прости, я верну твою книгу, ладно? – девушка подошла к пожилой даме и положила руки той на плечи, слегка приобняв. – Вечером приедут рабочие: тебе надо будет им рассказать все. Отец хочет устроить проверку».
«Ты говорила с господином Риодели?» – когда служанка произнесла его имя, голос ее слегка дрогнул, а лицо побледнело. Она всегда испытывала пред ним благоговейный страх, но, более того, Кулумбо беспокоилась за подопечную. Каждый разговор с отцом казался той прогулкой по тонкому льду, будто ничего не изменилось со дня того инцидента. Кезе излишне остро реагировала на каждое слово, сказанное им между дела, отчего замыкалась в себе сильнее. Впрочем, сейчас она не выглядела удрученной: «Да. Ничего особенного, он просто предупредил о приезжих. Фото похвалил, с выпускного. Все хорошо?»
Последняя фраза была непонятной: Кезе точно не знала, что это значило. Вопрос или утверждение? Это уже было неважно. Кулумбо смахнула с лица подопечной непослушные прядки, после чего кивнула и улыбнулась: «Да, дорогая. Разве может быть иначе? Наконец-то мы не одни будем разбираться с этим притоном, Боже правый».