Маркезе пила сладкий чай: она считывала мельчайшие звуковые изменения, не скрываясь более за наушниками. Ее пальцы опять отмеряли пульс, когда сердце пропускало удар. В такие моменты она чувствовала, будто в груди расплескалась холодная вода и все замерло. Кезе пыталась подорваться к Илье, чтобы рассказать ему все и избавиться от этого наваждения. Но она обещала! Правда, стоит ли держать клятву перед помутнением своего рассудка?
«Мне очень не нравится, когда ты называешь меня так, – Барон Самеди возник из пустоты, сразу же вцепившись в поникшие плечи девушки и склонившись над ее ухом, – но я рад, что ты так ждала меня! Терпение!»
Его странные ужимки немало раздражали Маркес: своей колючей щекой он прикоснулся к ней, после чего снова испарился. Теперь он сидел на столе, своей рукой сжимая руку девушки с ложечкой, которую та не отпускала. Риодели пыталась освободиться, но сил на это не было. Пусть делает, что хочет. «Дорогая Марки, я обещал тебе все рассказать, – тут же он стал серьезнее, будто всей этой показухи не было, – так слушай внимательно и не перебивай».
Барон Самеди говорил низким голосом, который завораживал Маркезе, даже если та старательно отрицала это. Его рассказ был страшным, но, с другой стороны, его серьезность как-то успокаивала девушку. Руку он ее так и не отпустил, но ложечку забрал и выкинул куда-то в окно. Кулумбо действительно подцепила «инфекцию» из Неплотно Мира, которой там страдало и страдает огромная часть населения. Маркезе, по причинам своего происхождения, не может заболеть, но заразить пару человек – это пожалуйста. Почему их никто не может вылечить? Просто нет лекарства, способного победить все вариации заразы, которые носит один человек. Не то, что тысяча или миллион людей. Но симптомы спокойно подавлялись специальными препаратами, облегчая жизнь несчастных людей. «Перед тем, как ты спросишь, – он наконец-то отпустил ладонь девушки, когда стало уже невыносимо плохо от такого длительного физического контакта, – единственный человек, который лечит это, находится во дворце правителя Неплотного Мира. Это место, куда тебя вёл тот парниша».
И затем Самеди хихикнул, будто все рассказанное им было забавной шуткой: «Ты сбежала оттуда, чтобы вернуться. Замечательно?»
«И не говори, – Маркезе грустно выдохнула, разминая затёкшие пальцы, – Как же я вернусь?»
«Я скажу, если… – он наигранно задумался, поднеся палец к уголку губ и покачав головой, – ты разобьешь все лекарства, которые дал тебе этот доктор».
Последнее слово он говорил с таким злорадством, что Маркес стало неприятно. Она подумала, что это совсем никуда не годится. Ее иллюзия натравливала ее же на единственного человека, который помогал. Но что оставалось Кезе? «Подумай-подумай, – он погладил ее по волосам, после чего стал растворяться, постепенно сливаясь с окружением, – я вернусь, если ты разобьешь все эти проклятые бутылочки. Прямо перед его лицом».
Девушка осталась одна. Она встала из-за стола и решительно направилась в комнату Ильи. Маркес не собиралась думать долго: почему-то решение пришло само собой. Но слепо бросаться, следуя инструкциям безумия, она не собиралась. Риодели надо было сначала спросить Котовски, возможно, у Кулумбо действительно простуда, а не этот неизлечимый кошмар. Если у неё что-то несерьезное, то Кезе может быть спокойна. Желая услышать какой-никакой вменяемый диагноз, девушка уже планировала, как будет плакаться Илье. Он разочаруется в ней, но они продолжат лечение и все вернётся на круги своя. И больше никогда она не встретит этого обворожительного мерзавца. «Что за гадость», – поморщилась Маркес, понимая, что такой ход рассуждений ее не устраивал. На лице девушки отражалось напряжение, но глаза заблестели жизнью: сейчас все станет ясно. Наваждение теряло свою власть, когда дело касалось доктора.
Она открыла дверь в комнату Кулумбо, надеясь там застать обоих. Тихо и темно. Только старушка лежала под одеялом, мирно посапывая во сне. Кезе подошла к ней, чтобы проверить состояние, да так и застыла на месте. Старушка улыбалась, как и та мадам Жизель. Уголки рта были напряжены даже во сне?! Нет, нет, нет.
Маркезе чуть не упала, но успела ухватиться за стену, удерживая себя на месте. Головокружение застало ее так не вовремя, после чего боль растеклась по вискам. «Кулумбо», – выдохнула она тихо, чтобы не разбудить служанку. Всматриваясь в ее лицо, Кезе убеждалась, что это то самое патологическое искривление. Она уже была абсолютно уверена, что это не простуда. «Значит, он был прав, – Маркес вспомнила все, что говорил Самеди, – нужно спросить дока. Я должна». Она опустилась на колени рядом с кроватью, пытаясь собрать себя по кусочкам обратно. Хотелось разбудить Кулумбо, чтобы сказать те важные слова. «Ненавижу себя», – подумала Маркезе, корчась от острой боли, которая насквозь пронзала черепную коробку. Стоило отмотать время назад, стоило лишний раз подойти и поговорить, стоило лишь слушаться наставлений старушки. «Могу помочь», – сложно было сказать, сам ли Барон вёл беседы с Маркес или же это были воспоминания.