— Да уж, поболтать ты любишь, — усмехнулась я, — В жизни ты точно не пропадёшь. А куда ты намылилась-то? Сейчас середина ночи.
— В Клетку!
— Опа! Правила нарушаем? Какая ты безответственная, безалаберная… Мне нравится! Я с тобой!
Она хихикнула.
— Не боишься?
— Ты это спрашиваешь у той, которая режет и прижигает кожу, видит каждую ночь мертвого друга и слышит его голос днём?
В общем, мы пробрались на задний двор. С каждым шагом Элли преображалась, становилась другой. Здесь она была в своей стихии. Королева коридоров, эхо больницы, старожил. Ночные соцветия отражались в её изумрудных глазах. Вечно юная весна. Идеально вписывалась в картину полузаброшенного сада. А я совсем чужая. И лишняя. Мы подошли к окну с решеткой. Я попыталась заглянуть внутрь наблюдательной палаты. Белые стены, белые потолки. Затхлый запах. Угнетающая теснота. И кусочек неба в решетку.
— А врачи? — шепнула я.
— Белка наблюдает сквозь пальцы, — так же шепотом ответила она мне, — Вполне вероятно, что она сейчас дрыхнет.
— И я слышу её храп, — вмешался ещё один тихий, почти угасающий голос.
— Ты кто? — выпалила я.
«Нашла, что спрашивать!»
— Не знаю. Может, меня и нет вовсе. Я исчез. Но когда? Или это люди все исчезли? Или весь мир исчез, осталась лишь эта белая комната и лоскут неба?
— Можешь успокоиться, мир на месте. И ты тоже на месте.
— А ты не врёшь? — с надеждой в голосе спросил подошедший к окну изможденный парень с синячищами под глазами и потрескавшимися губами.
— Не вру, — бодро сказала я.
— Они не должны тебя держать здесь, — Элли прижалась лбом к холодным черным прутьям, — Это бесчеловечно. Разве они видят, что убивают тебя?
— Ты думаешь, их это волнует? Для них я и не человек вовсе. Так, кукла. Кусок мяса. Не жилец давно. Им всё равно, что будет со мной.
— Я вытащу тебя отсюда! — с жаром сказала Элли.
— Обещаешь? — оживился было парень, но тут же сник.
— Обещаю, — нежно сказала Элли.
Она встала на цыпочки, приблизив лицо к окну. Они смотрели друг на друга. Влюбленные, которые были не в состоянии позволить себе большее. Душераздирающе и в то же время невероятно трогательно. И весь мир не нужен. Только окно, заросший сад, ночные птицы и фиолетовые цветы, в последний раз цветущие прощальной красотой.
— Эй, — сказал он, повернувшись ко мне, — Насчет этого человека за твоей спиной. Кто-то из вас нарушил обещание. Это обещание — ключ к освобождению.
— А что за обещание?
— Этого сказать не могу. Ищи сама.
— А как тебя зовут?
— Ворон.
— А я Кошка.
— Ты знала Крысолова и Маму?