Мальчик, которого не существует? Не знаю я его. И Февраль его тоже не знаю. Порой мне снилась сухая ветка у изголовья кровати. Неужели это он подкладывал? Но я не слышала его шагов, хоть и не спала по ночам очень часто.
Воспоминания рассыпаются, как песок, и я не могу их удержать. Куда же вы? Куда летите? куда путь держите? Почему меня покидаете? Что со мной будет, когда меня покинет последнее из вас?
Быть может, я исчезну. Кто я без воспоминаний? Оболочка, которая пьет холодное кофе и ест сухой хлеб. Чистый лист. Так ведь? Или не так? Я уже ничего не знаю.
Какая-то Грань… Грань чего? Кто такие Тени и почему их нельзя касаться? Кто такие Знающие? Чего они знают? Всё? Но ведь это невозможно. Иные? Кто Иные? Они Иные? И почему же они Иные?
В больнице всегда было так пусто? Холодные коридоры, тихие голоса, негромкий смех. У мозаики потерялось несколько паззлов. Я ползала везде, куда могла залезть, но не могла найти не один, потому что даже не знала, как они выглядят. Жюли сидела в одиночестве. Она всегда была такой грустной? Тощий очкарик всегда был таким одиноким и потерянным?
Серый свет. И белый цвет. Только эти цвета я вижу. Больше никаких. Это цвета грусти. Цвета пустоты.
О! Я знаю, что делать.
Вырваться.
ПРОЧЬПРОЧЬПРОЧЬПРОЧЬПРОЧЬПРОЧЬ
— О’Кей, я тебя поняла, — психиатр выставила руки ладонями вперед в знак того, что сдается, — Совсем недолго тебе осталось мучиться. А именно три дня.
— Мне плохо здесь. Я умираю. Я хочу плакать. Мне грустно.
— Я понимаю. Это больно. Остается надеяться, что всё будет хорошо. За зимой ведь следует весна, не так ли?
— Да. Скоро весна. Ненавижу весну.
— А лето?
— Ненавижу.
— А осень?
— Ненавижу.
— А зиму?
— Ненавижу.
— А Марка?
— И Марка ненавижу. За то, что он умер.
— Людям свойственно умирать.
— Пусть не умирает. Мне он нужен. Прямо сейчас.
— Сандра, ты ведь прекрасно знаешь, что это невозможно.
— Он мне нужен. Немедленно. Я хочу его сюда.
— Сандра.
— Я хочу его. Я хочу его увидеть, услышать, почувствовать. Ненавижу его. Почему он умер? Ведь я его так люблю.
— Сандра!!!
— Я ЛЮБЛЮ ЕГО, КАК ВЫ ЭТО НЕ ПОНИМАЕТЕ?!
Истерика. Всё размыто. Валерьянка. Чай. Ещё чай. Ещё. Ещё. И плюшевая игрушка. Маленькая. Бурая. Мишка. С обкусанным ухом. Пахнет куревом и бензином. Я прижала его к себе. И снова разревелась. Я дура. Самая последняя дура.
— Скучаешь?
— Да.
— Хочешь, стих про ворона почитаю?
— Эдгар Алан По?
— Да.
— Ты думаешь, он меня успокоит?
— Нет, если не любишь страдать.
— Тогда зачем предлагаешь?
— Просто люблю депрессивные стихи.
Он смотрит на меня. Широкий лоб. Черные волосы. Серые глаза. Похорж на мрачного поэта.
— Ты поэт?
— Нет.
— Музыкант?
— Нет.
— Художник?
— Нет. Я шью.