====== Красные бездарности ======
Дни были однообразными. Потолок. Лампы. Уколы. Еда. Сладость. Таблетки. Мелькающие белые халаты. Я вцеплялась в любое нарушение этой унылой повседневности. Например, в чёрное пятно мухи. Она шутро ползала по потолку, едва слышно жужжа. Вскоре она улетела, а я начала плакать и ёрзать в постели. И после это переросло в истерику.
— Я НЕ МОГУ ЗДЕСЬ НАХОДИТЬСЯ! КАК ВЫ НЕ ПОНИМАЕТЕ, ЧТО ЭТО МЕСТО ДАВИТ НА МЕНЯ?! ЭТО НЕ БОЛЬНИЦА — ЭТА ТЮРЬМА! НЕМЕДЛЕННО ВЫПУСТИТЕ МЕНЯ ОТСЮДА! НЕ-МЕД-ЛЕН-НО!
Меня скрутили. Я вырывалась, брызгалась пеной, закатывала глаза, визжала, плевалась, царапала санитаров, била их, пинала, проклинала. Меня крыли матом под замечания доброго психиатра в очках. Эта добрый психиатр — единственный лучик света здесь, и если бы не она, я бы давно рехнулась и передушила тут всех.
Дальше был сон. А после сна — сладость и больная голова. Несколько дней я находилась как бы в оцепенении. Или то были не дни? Я потеряла счёт времени. Всё смешалось в единую кашу, все звуки — в единую какафонию. Лекарства выкачали из меня силы злиться. Осталось лишь на дне моего сознание навязчивое желание что-то сказать Нелли.
Мистер Эррони приходил, задавал дежурные вопросы, устраивал тесты. И в один прекрасный день сообщил:
— Радуйся: если твоё состояние не ухудшится, тебя в скором времени переведут в общую палату.
— Я рада.
— Хорошо, отдыхай.
Он вышел, захлопнув дверь.
«Я и так отдыхаю. Целыми днями отдыхаю. Интересно, когда я смогу отдохнуть от этого отдыха?»
Тупое равнодушие. Навязчивая одержимость. Мне нужно сказать Нелли что-то. Но что? Что? Это не даёт мне покоя. Я запуталась в своих мыслях, и порой мне казалось, что это уже не я.
Что-то новое рождается во мне. А может, оно всегда во мне было?
Лапмочка мигает. Её давно пора поменять, но никто не хочет. Всем лень. И не надо. Тут всё старое, застыло во времени. И эти пыльные коридоры, надписи на стенах, грязная плитка туалета, хорошо спрятанные окурки в туалетах, скрипящие качели в саду. Анахронизм. Вневременные чертоги.
— Собирайся. Тебя переводят в общую палату.
«Чему там собираться? У меня никаких вещей с собой».
Меня встречают родители. Дали мне стопку журналов, шарфик, шапку, свитера, платья, юбки, брюки. Подачки строго проверялись персоналом. Потом отводят в общую палату. Я открываю скрипучую дверь в невиданный, крохотный и замкнутый мир. Пахнет порошком, спиртом и мятой. Только одна кровать занята. То была Нелли. Она усердно переплетает косички, ей помогает Ромео.
— Зои! — вскрикивает она, заметив меня.
Нас оставляют. Она кидается мне на шею. Ромео приветственно кивает.
— Какой сейчас день? — спрашиваю я.
— Пятое ноября, — радостно отвечает Нелли. — Ты всё пропустила.
— Ничего, скоро зима, — успокаивает Ромео. — Всё наверстаем.
Он вертит в руках радиоприёмник.
— Ты его настроить забыл, — всовывается в дверной проём девочка.
Я сажусь на кровать рядом с Нелли и Ромео. Радио громко шипит, Ромео шипит вместе с ним. Нелли покатывается со смеху.
— Как забыл, если не забыл? — огрызается Ромео.
— Вот это колёсико, — устало сказала девочка.
Она протягивает руку и вертит колесико. Вскоре сквозь шипение начинают пробиваться обрывочные звуки песни. И этого хватило, чтобы Нелли оживилась, а девочка скривилась.
— О нет, только не он, — простонала девочка.
— Мариам, ты ничего не понимаешь в хорошей музыке, — снисходительно сказала Нелли.