Собрав факты, я тайно пробрался к капитану стражи и выложил ему все карты и четыреста золотых. Мне повезло: капитан ненавидел оборотней и дал своим мордоворотам неофициальный указ не трогать меня. Дело было почти сделано. Заговор почти раскрыт, но было два вопроса, требующих ответа: кто предатель среди общины вервольфов и какую роль во всем играл Хэйтем.
Первый разрешился сам собой. Джошуа узнал во Флер убийцу «Старины». Но Хэйтема нужно было разоблачить. Местный охотник рассказал, как добраться до этой лесопилки. И я заманил сюда Фейна. Я дал ему холостые патроны, на всякий случай. Но разговор не задался. Не знаю почему, но он хотел просто пристрелить меня. У него не получилось, как видишь.
Калеб окончил рассказ и закурил. Луиза сбивчиво поведала ему о своих злоключениях, о бое с вампиром и бегстве Флер. Ее слова стали последними кусочками пазла.
— Давай убираться отсюда. Хэйтема нужно отвезти в город и похоронить, да и градоправитель должен узнать правду. Меня ждет долгая охота на вампиров Шербурга, — устало сказал Калеб. — А ты давай, возвращайся к своим.
— Я пойду с тобой, — решительно сказала Луиза.
— Со мной?
— Да!
— Луиза, ты немного голая, — хохотнул Калеб.
Волчица вспомнила, что из одежды на ней только плащ, да и тот распахнулся. Девушка подняла взгляд на охотника и улыбнулась.
— Как это возможно, Калеб? — спросила она. — Ты… ты же человек. Ты не оборотень, а я… я…
— Луиза? — Жибер удивленно посмотрел на нее. Он смертельно устал, а злоба и недоумение из-за предательства Хэйтема перегорели, оставив в душе серую апатию. Но, даже в таком состоянии, когда душа и тело казались ему потухшим углем, он не мог оторвать от нее взгляда. Обнаженная красота, огонь в ярко-зеленых глазах распалял пламя желания в душе. Не в силах сопротивляться внутреннему зову он прижал ее к себе и поцеловал. Оборотень, чудовище… всего пару дней назад он ненавидел ее за ее природу, ненавидел за то, что сделали ее собратья с его братом и сотнями несчастных. Ненавидел несправедливо, глупо и бессмысленно. А теперь она здесь. Его руки гладят ее шелковую кожу, обхватывают талию. Ее губы жгут сердце чистым пламенем.
Девушка прижалась к нему, но затем резко отстранилась.
— Этого не может быть! — сказала она, захлопывая плащ. — Ты человек! Ты не можешь быть моей истинной парой! Я не могу испытывать к тебе… но испытываю… это неправильно! Этому нет объяснения!
Жибер мрачно кивнул. Он знал особенности вервольфов. Знал, что она не может испытывать к нему вообще никаких чувств. Но в ее поцелуе было желание и любовь. Более того, он сам ощущал невыносимое влечение к ней и странное, неведомое ранее родство. Будто в ней была частица его души, давно потерянной на пути охотника. И тут его осенило:
— Идол…
— Что?
— Ты знаешь, что он такое, на самом деле?
— Нет! При чем тут…
— Нет, послушай: этот идол — кровавый тотем древнего военачальника Бариндара. По легенде именно он был первым вервольфом. Великий Волк проклял его за какое-то злодеяние. Он стал безумным и свирепым, как волк. А после и вовсе начал превращаться в смесь волка и человека, как ты и другие ликантропы. Тотем, если верить Орденским историкам, способен превращать людей в оборотней. Я первый обнаружил его в монастыре. Видимо, моя боль и кровь пролитая у него зарядили идол, и проклятие ликантропии обрушилось на меня. Но тогда в моих венах еще текла кровь вампира, и я не обратился в оборотня. Избежал проклятья…
— Но Великий Волк отметил тебя как своего, — прошептала Луиза. — Значит… это все-таки возможно. Ты… ты моя истинная пара?
— Давай обсудим это подальше от леса, полного голодных «сородичей» и попахивающего трупа.
Луиза кивнул.
— Давай помогу его дотащить, — сказала волчица, хватая мертвого Фэйна за ноги.
— Погрузим на лошадь. Осторожнее, он тяжелее чем кажется, — хмыкнул Калеб.
Луиза проводила охотника взглядом. Серая лошадь быстро уносила его из леса, явно испуганная воем ликантропов. На душе волчицы было легко и хорошо. Она быстро зашагала в сторону поляны, не обращая внимания на холод и запах табака. Впервые за долгие годы она не чувствовала в сердце пустоту. И хотя множество вопросов все еще оставались без ответа, самое страшное осталось позади.
***