Айслинг вытянул одну руку позади, словно отражая удар, а другую по-прежнему держал у лица. Я поняла, что он скрывал лицо, и все, что я могла видеть — мудреные косы, стягивающие его золотисто-блондинистые волосы к затылку. Маска, скрывающая его волосы и лицо, исчезла. От самых подошв до макушки я ощутила волнение, близкое к страху. Гален может и уверен, что истинная любовь защищает от силы Айслинга, но он был бессмертным, в отличии от меня. Я знала, что бессмертие сидхов не защищало их от силы Айслинга, но людям ему было запрещено показывать свое лицо, и не важно, влюблены они или нет. У смертных просто нет иммунитета к магии, как у бессмертных.
Гален схватил вытянутую руку Айслинга.
— Позволь мне помочь тебе, — в его голосе была слышна боль, он никогда не мог спокойно смотреть, как кто-то в бедствующем положении отказывался от помощи.
Айслинг сжал руку в кулак и притих.
— Ты хороший парень, Гален. Не дай мне случайно навредить тебе.
— Дай мне посмотреть, откуда идет кровь.
Гален опустился на колени возле мужчины, так и удерживая его руку.
Айслинг вскрикнул, вырвался из его хватки и, отползая прочь от Галена, опираясь на обе руки, чтобы сделать это быстрее, уставился прямо на меня. Он не осознавал, что я стояла прямо позади них.
Глава 31
В течение долгого замершего мгновенья мы просто смотрели друг на друга. Я ждала, когда меня зачарует, но хотя его кожа была, по выражению сидхов, поцелованной солнцем, как моя освещенная луной, а его лицо, как и все остальные части тела, казалось, было осыпано золотой пылью, в Фэйри по-прежнему оставались те, чья кожа была для меня гораздо прекраснее. Его голубые глаза были оттенка неба поздней весной, но глаза Риса были отчасти похожих цветов. В глазах Айслинга закручивались спирали, как будто кто-то нанес татуировки на его радужки, но опять же среди фейри встречались и более необычные глаза. Не думаю, что мой скептицизм связан с тем, что меня не растили на рассказах о его неотразимости, при которой от одного лишь взгляда тебя мгновенно одолевает неудержимая похоть, а то и настоящая любовь. Я попыталась всмотреться в черты его лица и нашла его действительно красивым, но считала Холода куда привлекательнее. Может, мое мнение и было предвзятым, но все же, несмотря на красоту Айслинга, он не был самым неотразимым из всех. Я сравнила его с моим отцом и пришла к выводу, что отец все равно остался самым красивым мужчиной из всех, что я когда-либо знала. Может быть, я предвзята, но разве такой и не должна быть любовь к кому бы то ни было?
Я улыбнулась, и Айслинг, взвыв от отчаяния, закрыл свое лицо обеими руками.
— Мерри, — позвал Гален.
Я подарила улыбку и тому, в кого была влюблена с четырнадцати лет.
— Я в порядке.
— Мерри! — окликнул Дойл.
Я повернулась, наблюдая за его высоким, темным телом, пока он размашистым шагом спешил к нам. Он двигался так быстро, что виднелась раскачивающаяся на ходу коса. Изодранная белая майка была похожа на реквизит стриптизера, предназначенный показывать его грудь и живот. Солнечный свет сверкал на серебряных серьгах его заостренных изящных ушей и оставлял блики на кольце в левом соске. Я просто смотрела на него, наслаждаясь видом и тем фактом, что он принадлежал мне, а я — ему.
Я снова повернулась к Айслингу, который прикрыл нижнюю часть лица рукой, как какая-нибудь девушка из гарема в фильме, так что были видны лишь его голубые глаза со спиралями оттенков. Я улыбнулась ему, и он закрыл глаза как будто от боли. Он вскинул вторую руку и спрятал за ее ладонью и свои глаза.
Я вдруг поняла, что он снова и снова бормотал:
— Нет, нет, нет…
Дойл схватил меня и развернул к себе. Он всматривался в мое лицо почти отчаянным взглядом, и что бы он там ни увидел, его это успокоило, потому что он улыбнулся. Мы обняли друг друга и поцеловались. И целовались долго и обстоятельно, пока меня не окутало ощущение солнечного тепла от его тела, словно парфюма, созданного плотью, теплом и любовью.
Поцелуй прервался, и мы отстранились друг от друга с улыбкой.
— Я люблю тебя, моя Мерри.
— И я люблю тебя, мой Мрак.
Его улыбка стала шире, и он скользнул ладонью по моим волосам.
— Позволь нам позаботиться о нашем павшем мужчине.
Я кивнула.
Мы шагнули к Айслингу, так и держась за руки.
— Айслинг, — позвал его Дойл, — ты не зачаровал Мерри.
Тот просто затряс головой, по-прежнему почти полностью скрывая свое лицо за ладонями.
Дойл опустился на колени возле него.
— Я видел твое лицо, когда Талан ударил тебя и сорвал маску, и я тоже не зачарован.