— Всегда ли эти вихри состояли из крошечных птичек?
— Они стали такими не очень давно, — мягко ответил он.
Гален выглянул из-за его головы, глядя Айслингу прямо в лицо вверх тормашками.
— Что-то не помню, чтобы они были крошечными птицами.
Айслинг рассмеялся, и его лицо осветилось таким счастьем, какого я раньше не видела; даже спрятавшись за вуалью, он был очень серьезным человеком.
— Птицы появились в глазах Айслинга еще до твоего рождения, Гален, — сказал Дойл.
Счастье Айслинга немного померкло, и не глядя ни на кого из нас, он попросил:
— Не могли бы вы распустить мои волосы и… прикоснуться к ним, пожалуйста?
Я посмотрела на Дойла и Галена. Они оба кивнули, и Гален улыбнулся. Айслинг сел, чтобы мы могли вынуть шпильки, сдерживающие плотно переплетенные между собой косички. Даже с учетом того, что нас было трое, потребовалось время, чтобы распустить все косы. Мы пропустили между пальцев его золотисто-белокурые волосы. Они не излучали свой собственный свет, как волосы Фенеллы, но сияли, отражая каждую частичку света, что лился на нас сквозь листья над головой.
Его волнистые волосы были длиной до лодыжек, густые и теплые, не такие мягкие, как у Галена или Холода, или даже как у Риса, а ближе по текстуре к волосам Дойла. Айслинг лег на живот, давая нам возможность ласкать и перебирать его сверкающие волосы, пока мы не разложили их вокруг него плащом.
Он глубоко, довольно вздохнул и приподнялся на локтях.
— Со мной связался кое-кто из дворян Благого двора. Они предложили мне трон.
— Когда? — спросил Дойл.
— Несколько дней назад.
— Почему ты не сразу рассказал нам об этом? — спросил Гален.
— Потому что думал, что вы меня выгоните, а мне больше некуда идти.
Я отвела его волосы назад, укладывая их на свои колени, словно зверушку, пока не смогла взглянуть в его лицо.
— Я бы не выгнала тебя из-за козней других дворян. Ты не больше меня контролируешь дворцовые интриги.
Айслинг посмотрел на меня.
— Ты не злишься?
— Не злюсь, — ответила я.
— При Благом дворе есть два лагеря, что желают увидеть тебя на троне.
— Сторонники сэра Хью и самого короля, но мне известно, что при Благом дворе, так же, как и при Неблагом, есть те, кто считает меня недостойной любого престола.
— Они опасаются, что твоя смертная кровь лишит их бессмертия так же, как это происходило на дуэлях.
— Я об этом знаю, и если уж быть честными, они могут быть правы.
Айслинг удивленно взглянул на меня.
— Значит тебя это тоже беспокоит.
— Да.
— Так ты примешь трон?
— Богиня и сама волшебная страна нарекли нас с Дойлом правителями Неблагого двора, но Благой ситхен не признал меня, когда я была там.
— Ты была частью дикой охоты, Мерри, ты не можешь быть королевой, не важно какого двора, и возглавлять охоту, — сказал Дойл.
— Имеешь в виду вообще? — уточнила я.
Он улыбнулся и покачал головой.
— Нет. Когда ты являешься частью охоты, особенно когда ты охотник, в этот момент это твой единственный титул. Ты снимаешь корону, чтобы возглавить охоту, и вновь надеваешь ее, как только перестаешь быть охотником.
— Помню, ты рассказывал, что был когда-то охотником.
— Был, но не такой дикой охоты, какую возглавили вы с Шолто.
— Я видел прежде только одну дикую охоту, и это были слуа, — сказал Гален.
— Как когда-то было гораздо больше холмов Фэйри, так и диких охот, — ответил Дойл.
— Я помню, как Дойл возглавлял свою собственную дикую охоту и был охотником для нашей королевы, — проговорил Айслинг.
Дойл провел рукой по волосам мужчины.