— Старший! Оружие на девять часов от тебя!
Тот крутанулся на месте, и широкая улыбка расползлась по его лицу. На арабском читать он не умел, но заметил картинку, приставил стальную палицу к замку и, налегая всем телом, сломал его. Дверца открылась, мы увидели шесть полицейских револьверов тридцать восьмого калибра, висевшие на крючках, и полку с боеприпасами. Улыбка Старшего померкла. Автоматические ружья с заряженными магазинами куда удобнее.
— Потяни-ка время, селянин, — крикнул он Банни, пока они с Астрид доставали пистолеты и открывали коробки с патронами.
Я шагнул в коридор, чтобы встретить бродяг, которым удалось прорваться через штабеля покойников. Банни прикрывал меня с фланга, и мы атаковали вместе. Казалось, железная трубка весит тонну, и каждый раз отдача от удара вызывала болезненную судорогу в запястье и плече. Я с трудом втягивал в себя нужное количество воздуха, пот щипал глаза. Банни, должно быть, чувствовал то же самое, но мы не отступали, силясь удержать рубеж. Однако с каждой секундой были вынуждены делать шаг назад, затем еще и еще.
— Иккинг! — услышал я крик Астрид. — Отходите!
Внезапно воздух вокруг взорвался. Шесть пистолетов одновременно выстрелили. Передний ряд монстров завалился назад, второй — упал на них. Одна пуля просвистела так близко, что обожгла ухо. Я повернулся и увидел, как Сэм потрясенно глядит на меня и пистолет в его руке подрагивает. Что это, усталость? Страх перед живыми мертвецами? Или он промазал по своей мишени? Он раскрыл рот, чтобы сказать что-то, но я только угрюмо посмотрел на него, спешно убираясь с линии огня.
Астрид со своим отрядом составили вместе столы, построив подобие редута. Скип обосновался на дальнем его конце, между краем стола и металлическим шкафом, стоящим вертикально, остальные теснились, плечом к плечу, за созданным наспех укреплением. Довольно хлипким, надо сказать, но другого не было. У ног Скипа лежал захваченный в плен ученый, выпучивший от ужаса глаза.
Передавая мне пистолет, Старший пробормотал:
— Похоже, сейчас самое подходящее время для кавалерии, кэп.
— Может, молитва поможет, — сказал я. — Ты ходишь в церковь, Старший?
— В последнее время нет, но если все у нас выгорит, клянусь, снова стану прихожанином.
Мы с Астрид делили полкоробки патронов на двоих. Пока один из нас перезаряжал свой пистолет, другой стрелял.
— Взаимное сотрудничество, а? — произнесла она, стараясь шутить, хотя в глазах у нее блестели слезы.
— Мне жаль твоих.
Она фыркнула и кашлянула.
— Мы же на войне. Люди гибнут.
Я глядел на нее один долгий миг, но ее лицо словно окаменело, и она отвернулась к двери. Потеря команды стала для Астрид новым страшным ударом, хотелось надеяться, что не смертельным. Во всех смыслах слова. Вероятно, Ральф все-таки сумеет помочь. Или я. Лишь бы трещина не оказалась слишком глубокой.
Я набрал побольше воздуха в грудь, когда два покойничка ввалились в проход, за ними — три, потом еще девять. Они стенали, словно потерянные души, хотя интересно, действительно ли они лишились души, или же каким-то жутким образом личности, которыми некогда являлись эти существа, остаются в плену неумирающего тела, заточенные там без всякой возможности управлять этой машиной для убийства? Способные лишь в ужасном бессилии наблюдать, как оно ковыляет к неотвратимой гибели?
Это была нехорошая мысль, и я подумал, не впадаю ли в шоковое состояние. «Дерьмо, — мысленно отрезал я. — Соберись уже! Давай соображай».