— И что с того, что они не такие?
— А то, что мне не нравится быть другой.
— Ну и пошли они со своими стандартами. — Прямо высказался Кайл, заставляя Мисти улыбнуться. — А ещё мне очень жаль, что я сломал тогда твоё радио.
— Всё в порядке, Кайл. Это было так давно. Ты тогда был не в себе, а я очень расстроена. И ты был моим единственным другом… Ты и моя музыка. — Она заглянула через стол в его тарелку. — Ещё мёда?
Он кивнул и она подтолкнула к нему плошку с мёдом.
— А можно у тебя ещё кое-что спросить?
— Конечно.
Какое-то время Кайл обдумывал свой вопрос:
— Когда ты умерла, на что это было похоже?
— В который раз? — Мисти хмыкнула.
— А они отличались?
Мисти покачала головой.
— Нет, всегда одно и то же. Кроме случая с десценсумом — тогда было иначе. Но в двух других случаях всё происходило одинаково. Боль уходила и меня окутывало такое, как будто бы, тёплое сияние.
— А как же холод и мрак?
Мисти посмотрела удивлённо.
— Нет. А у тебя так было?
— Да. Мне и Мэдисон то же самое говорила, и Зои. Бесконечная пустота… и чувство одиночества.
— Хмм. — Мисти помолчала. — Даже не знаю, что сказать. Никогда об этом не задумывалась, но темно и холодно мне было, только когда я уже возвращалась к жизни. Первый раз я очнулась под водой, в болоте, а второй — на кладбище, в гробу…
— И о чём это вы тут беседуете? — Жизнерадостным тоном поинтересовалась Корделия, заходя на кухню. Она налила себе кофе и, опершись на кухонную стойку, окинула взглядом обоих, отпивая из кружки.
— О смерти… — Ответила Мисти.
— Мрачновато для такого часа.
Мисти развернулась лицом к Корделии и выдавила улыбку.
— И то верно. Делия, блинчиков хочешь? Я много теста замесила.
— Нет, мне пора в город, надо ещё проделать миллион скучных вещей, чтобы, наконец, заключить сделку насчёт соседнего дома. Но я вернусь к обеду.
— Я буду занята в оранжерее, пообедай в городе без меня.