После того, как гномы сбежали, а Тауриэль, как капитан стражи, получила хорошую взбучку от Трандуила и была в наказание временно отстранена от исполнения своих служебных обязанностей, она почему-то совершенно не расстроилась. То есть расстроилась, конечно, но совсем по другому поводу: Кили ушел. И после его ухода во дворце сразу стало как-то пусто. Тауриэль целых два вечера слонялась недалеко от темниц и вспоминала их с Кили разговоры. Было как-то тоскливо. На третий вечер Тауриэль отправилась на ту поляну в лесу, на которой, до появления Кили, частенько любовалась на звезды. Но даже на ее любимой полянке было скучно и… одиноко. Звезды больше не манили своим ласковым серебряным светом, и Тауриэль больше не хотелось разгадывать их тайны. Хотелось обсуждать форму наконечников стрел и длину оперенья, которые позволили бы увеличить дальность полета стрелы против ветра и еще… хотелось увидеть Кили. Тауриэль бесцельно бродила по дворцу, не зная, чем себя занять.
А ведь Кили ее так и не поцеловал. И Леголас вполне может решить, что между ней и гномом никаких серьезных чувств не возникло, и тогда снова попытается за ней ухаживать. Правда, Леголас в последнее время присмирел и со своими чувствами больше не лез. Но это ведь не означает, что принц бесповоротно поверил в разыгрываемую перед ним любовь и что он не попробует снова добиться от Тауриэль взаимности, верно? Да и вообще, если уж она тут изображала из себя влюбленную, то ей следует отправиться за своим “возлюбленным”, чтобы ни у кого даже сомнений в ее чувствах к гному не возникло. И у самого гнома тоже. Тогда он, наконец, ее поцелует. Или нет, лучше она сама его поцелует! Тогда насчет Леголаса можно будет больше не беспокоиться.
Придя к такому выводу, Тауриэль покинула дворец короля Трандуила и отправилась к Одинокой горе, ведь именно туда держали свой путь гномы. Как и предполагала Тауриэль, Леголас отправился вслед за ней. Она даже не успела добраться до Долгого Озера, когда принц ее нагнал, и дальше они продолжили путь вместе.
Разумеется, Кили, как и все гномы, радовался успешному побегу из эльфийских темниц. Но вместе с радостью он ощущал какое-то непонятное разочарование и тоску. Будто сбежав, потерял нечто важное для себя. И даже несмотря на утомительный заплыв в бочке, Кили долго не мог заснуть - все вспоминал, как они с Тауриэль смеялись, пока обсуждали разные конструкции луков и никак не могли прийти к согласию при выборе породы дерева, из которой получаются самые тугие и упругие остовы. Почему-то Кили ужасно не хватало этих полуночных разговоров… и самой Тауриэль тоже. С ней было весело. Очень. И еще она красивая. Жаль только, что рыжая эльфийка так и не поцеловала его. Наверное, просто не успела - они слишком рано сбежали. Возможно еще пару дней и… А вдруг они с Тауриэль никогда больше не увидятся?
“Я сам ее поцелую - решил Кили. - Вот вернем Эребор, и я сразу отправлюсь в Лихолесье, найду эльфийский дворец, встречусь с Тауриэль и поцелую ее сам. Ведь если она ответит на поцелуй, это тоже будет считаться, верно? Это будет означать, что я ей понравился, так? Потому как не было уговора, что она должна поцеловать меня первой, а значит, если она меня не оттолкнет и поцелует в ответ, то я все равно выиграю!” Придя к такому выводу, Кили успокоился. Ничего еще не потеряно! Вот только ждать долго. Кили вздохнул. Придется набраться терпения.
Комментарий к Глава тринадцатая, или Хозяева леса (часть вторая)
Поздравляю всех читателей и читательниц с 8 марта :D следующая глава опять в субботу :D
========== Глава четырнадцатая, или Много воды ==========
Утро для Бильбо началось с ощущения тепла, рядом была прямо печка, благодаря которой окружающая промозглая сырость почти не беспокоила хоббитянку, и чувствовала себя мисс Взломщица просто потрясающе прекрасно, если брать во внимание вчерашний заплыв по ледяной реке. Единственное неудобство, собственно и заставившее пригревшуюся девушку проснуться, было в том, что нечто весьма длинное щекотало ей нос. При попытке это длинное сбросить, сдёрнуть или убрать рядом несколько нервно и недовольно ворочалась печка.
Бильбо устала бороться со щекоткой и отползанием печки попеременно, открыла глаза и узрела широкую спину Торина Дубощита, к которой прижалась, по всей видимости, ночью в поисках тепла - спать у открытой воды да ещё при сыром гардеробе весьма зябко. Нос ей щекотала, предсказуемо, настырная Торинова прядь. Сейчас гном смотрелся воплощением спокойствия, прижиматься к Торину спящему было одно удовольствие – теплый, даже горячий, не сопротивляется, не пинается, иначе чуткая разведчица проснулась бы много раньше. Бильбо вздохнула тихонько, отвела черную прядку в сторону, случайно дернула другую… и терпение гномьего короля на этом истощилось.
Торин заворчал, повернулся к Бильбо лицом, крепко обхватил, прижимая её руки к телу – весьма профессионально, как она заметила, вырваться было бы сложно – а потом, не открывая глаз, проговорил, хрипловато со сна, но очень разборчиво, громко и сердито:
- Ну-ка тихо, засранцы! Дядя спать хочет!