— Откуда у тебя все эти штуки?
Ник усмехнулся и молча указал пальцем вниз.
На эскалаторе они спустились в подземелье, больше всего похожее на метрополитен, каким его показывали в исторических фильмах. Поездов, правда, тут не оказалось. Было людно и весело, мигали разноцветные гирлянды, что-то продавали прямо с открытых прилавков, где-то гремела музыка.
— Здесь всякие экстрим-клубы, - пояснял на ходу Ник. – Диггеры, любители спортивного ориентирования, военные игры, кладоискатели. Бегуны тоже здесь, они в основном по тоннелям и бегают – там проще навыдумывать всяких аттракционов. А, вон и лифты.
На этот раз поездка длилась недолго. Привычный шорох дверей – оба вышли в тихий полутемный коридор.
— Белый город, уровень минус пятьдесят, - негромко сказал Ник. – Дальше пойдем пешком. Мы с тобой теперь пробираемся тайно, этот лифт на самом деле тоже как бы не существует, числится нерабочим. Его энтузиасты поддерживают в нормальном состоянии. Он раньше был служебным, вот, видишь, привез нас в служебное помещение. Можешь посмотреть на местных, если хочешь, - он подвел приятельницу к маленькому окошечку, забранному пыльной сеткой. Мадлон приникла к окну, не обращая внимания на пыль, от которой зачесалось в носу.
По ту сторону оказался чистый светлый коридор с рядами дверей по обе стороны. Это место напоминало больницу и тюрьму одновременно, какими их показывают в кино. По коридору, почти все в одном направлении, двигались люди лет от двадцати до шестидесяти. Детей, подростков и пожилых среди них Мадлон не увидела. Одежда у всех выглядела заношенной, многие были в штанах и рубахах одинакового покроя с большими буквами на рукавах и спинах: «Обеспечение неимущих». На лицах людей застыло одинаковое равнодушно-сонное выражение. «На работу, - подумала Мадлон. – Смена, похоже». Она знала, что обитателей Белого города обеспечивают простыми бездумными занятиями – что-то упаковывать, сортировать, собирать. Они делали все то же самое, что могли бы быстрее и качественнее выполнять автоматы, но ведь оставить людей без работы нельзя, надо, чтобы они хоть чем-то занимались, хотя бы по шесть часов в день. А кроме такой простой работы эти люди ни к чему не были способны – во всяком случае, не способны в степени, достаточной для того, чтобы найти работу в Верхнем городе.
— Ник, а что они делают в свободное время?
Ник неохотно отозвался:
— Я слышал, они спят тут по десять-двенадцать часов, им специально всякую дрянь в еду подмешивают. А оставшееся время проводят в виртуальном мире. Дядя рассказывал, что все эти компьютерные игрушки, которые у нас не приветствуются, здесь очень распространены. Ну, знаешь, грубые игрушки, где почти не надо думать, а так, на рефлексах проходишь, зато ощущений сколько хочешь – кровавые стрелялки, страшилки, эротика. У нас в такие мало играют, считается признаком дурного вкуса. А эти гоняют по несколько часов, ни на что другое мозгов не хватает. Дядя говорил: потому и не хватает, что их специально отупляют. Замкнутый круг, - он отступил от окошечка. - Пойдем, что ли? А то как бы Мортон раньше нас наверх не вернулся.
Через полчаса они вышли в темный тоннель. Ник включил фонарик и пояснил:
— Мы почти на месте. Нижний город, уровень минус двести пятьдесят.
— А почему здесь нет света?
— Это необитаемая часть, мы ведь пришли закоулками.
— Получается, любой верхний может спуститься сюда? А любой местный так же легко может подняться наверх?