— К сожалению, современная наука в этом плане бессильна. Но я не отчаиваюсь и пробую бытовые методы: пытаюсь отвлечь её от болезненных мыслей. Но удается мне это далеко не всегда. Что ж, поживем — увидим.
— Знаешь, а ведь я тоже ужасно скучаю по ней, вспоминаю, вызываю в памяти её образ… Мне так не хватает её! Я бы все на свете отдал за одну только мимолетную встречу с ней! — эмоции выплеснулись сами, я не сумел их сдержать, но попытался хотя бы закончить на спокойной ноте: — Но я знаю — нельзя, можешь не повторять.
— Ей хуже, — покачал головой Рэй. — Намного. Ведь ты знаешь, откуда у тебя такие мысли и желания, а она — нет! Она и понятия не имеет, почему её так к тебе тянет, и это её пугает до слез. Она думает, что сходит с ума. Посуди сам, разве можно так сильно полюбить человека, с которым ты даже ни разу не разговаривал, и видел лишь мельком? Вот и она считает, что нет, и потому её чувства кажутся ей ненормальными.
— А если она узнает правду о своем прошлом, ей станет легче? — спросил я, понимая, что надежда моя наивна и призрачна.
— Скорее наоборот. Неизвестно, что произойдет с её разумом, если она узнает, какая страшная участь её постигла. Мы не будем рисковать. А теперь иди. Наш разговор окончен.
Произнеся все это, Рэй бесцеремонно растворился в воздухе, даже не удосужившись попрощаться. Я махнул рукой в пустоту и поспешил к оставленному мной у дворца «Экстриму», на ходу раздумывая, куда же теперь отправиться.
========== Глава 2 ==========
Мой выбор пал на базу Агентов: шагая к космическому кораблю, я вспомнил, что Леонора еще давно просила меня заглянуть к ней, чтоб разобраться с бывшими вещами и документами Фригги, которые теперь автоматически перешли в мою собственность.
Свой «Экстрим» я увидел издали — он одиноко стоял посреди площадки. Эта картинка — маленький, едва заметно серебрящийся кораблик среди безжизненной пустоты — отозвалась в моем сердце болью. В глубине души я даже догадывался, почему для меня это не просто деталь, выхваченная из серых и однотипных будней.
Накрапывал мелкий, досаждающий своей монотонностью дождь, и капли прозрачными бусинами оседали на обшивке «Экстрима». Я почему-то вспомнил, как Рэй купил мне его на выставке, не моргнув глазом заплатив из своего кармана неимоверное количество юнитов. А потом мама возмутилась, что бывший преступник выбросил на ветер деньги, которые могли бы помочь нуждающимся.
Вспомнил, и по щеке скатилась слеза. И почему все мои мысли, какими бы отстраненными они ни были, рано или поздно извилистыми тропинками возвращаются к самому близкому и дорогому мне человеку? Я пытался не подпускать их к запретной теме, окружить образ матери невербальной, но прочной стеной, отгородить его от сознания. Пытался упорно и долго, но… нет.
Все возведенные мною преграды рушились, не выдерживая натиска эмоций. И все повторялось заново. Эх, сколько бы я дал за то, чтобы забыть, стереть свое прошлое из памяти и начать жить с чистого листа. И пусть в моей жизни появятся новые люди, которых я смогу искренне полюбить, и к которым смогу искренне привязаться.
Сейчас я так не смогу. И дело будет даже не в том человеке. Он может быть замечательным, может быть даже лучше мамы, но мое сердце останется холодно, а душа не пожелает раскрыться. Я замкнусь в себе, а этот новоявленный «идеал» в лучшем случае станет для меня мимолетным отдыхом, а в худшем — начнет раздражать.
Я чувствовал, что уже никогда не смогу быть с кем-то открытым и искренним, а рана, образовавшаяся в душе, никогда не исцелится. Напротив, с каждым днем она будет все разрастаться, пока не поглотит меня целиком, и я ничего не смогу с этим поделать.
Я чувствовал, что медленно умираю… И спастись я мог, только стерев себе память и начав все с нуля. Но у меня не было права на такой ход: я должен помнить все, чтобы… чтобы…
Смутная мысль формировалась в моей голове, приобретая все более четкие очертания, но так и не сложилась в логическое умозаключение. Я просто знал, что обязан помнить, и для меня уже нет пути в новую жизнь. И не потому, что так сказали Рэй и Ника (а они говорили, и не один раз). На их мнение мне было плевать.