Я чувствовал, что создаю шедевр. Наверно, впервые за всю мою жизнь. Это занятие так увлекло меня, что я не мог остановиться и все накладывал новые штрихи и пятна поверх старых, так что цветовая гамма все время менялась.
Мне казалось, я могу играть с красками вечно, но, разумеется, только казалось. Настал момент, когда я почувствовал, что мне больше нечего привнести в картину. Я уже выразил все, что мог.
Закрыл приложение и вышел на улицу: было интересно поглядеть на результат этого короткого забытья со стороны.
Увиденная картина ошеломила. Я никогда не учился ремеслу художника, и рисовал только в детстве, но сейчас результат превзошел все мои ожидания.
Рисуя, я не стремился создать какие-то образы, это вышло само собой: где-то поверхность «Экстрима» походила на вечернее небо, где-то навевала мысли о штормящем океане или заснеженных горных вершинах. На первый взгляд — простая цветовая палитра, а присмотришься — целый мир.
Обойдя корабль пару раз и вдоволь налюбовавшись его новой расцветкой, я возвратился в салон и завел двигатели. Сырая осенняя ночь не располагала к долгим прогулкам, да и хотелось как можно быстрее покинуть Зару — планету, с которой у меня связано так много горьких воспоминаний.
Похожие ощущения у меня были, когда я улетал, передав бразды правления в руки Джареда. И это стало одной из моих страшных ошибок. Хитрый Компьютер лишь притворялся добрым и понимающим, на деле же он хотел захватить над нашим миром тотальный контроль. И я по доброй воле передал галактику в руки бесчувственного кибернетического тирана. А вдруг я и сейчас поступаю не лучше? Вдруг с Рэем получится так же?
Эта мысль заставила меня вздрогнуть и обеспокоенно прикусить губу. Я обязан был подумать об этом раньше! Что, собственно, дает мне право безоговорочно верить человеку, который в прошлом не раз показывал себя не с самой лучшей стороны?
Все-таки права была Фригга, когда сказала, что стоит кому-то проявить по отношению ко мне доброту, как я тут же забываю о его былых прегрешениях. Что, если Ученый, уже успевший изучить мой характер как свои пять пальцев, просто этим воспользовался? Что, если он никогда не испытывал ко мне ни жалости, ни сострадания, а я поверил ему, словно малый ребенок?
Все-таки Рэй слишком сложен и неоднозначен. Наверное, я никогда не смогу понять его до конца. Порой мне казалось, что я понимаю его, но скорее всего только казалось.
Нет, я не мог прочесть мысли Рэя и узнать, что у него сейчас на уме. И все же пришлось ему довериться, на свой страх и риск.
Бывают такие моменты, когда приходится закрывать глаза и делать шаг в неизвестность. Возможно, ты свалишься в бездонную пропасть, а может, попадешь в другой мир… Ты не узнаешь, что там, после этого рокового шага, пока не рискнешь. А рискнуть придется в любом случае: замешкаешься, и земля сама уйдет у тебя из-под ног.
— Не подведи меня, Рэй, прошу, — одними губами прошептал я, глядя в лобовое стекло. — У меня больше никого не осталось. Совсем.
***
Полет длился долго. Мучительно долго. Монотонно гудели приборы, постепенно согревая в выстывшем салоне воздух, и меня заодно с ним. Но только не мою душу.