Но кто же это тогда? Явно не Рэй — его глаза я узнал бы из тысячи. И точно не Фригга и не Долана — лицо принадлежало мужчине.
— Локи, ты слышишь меня? — спросило лицо, а мне показалось, что и говорило, и шевелило губами оно замедленно: должно быть, мозг уже был не в силах быстро обрабатывать информацию.
Я попытался кивнуть, но мышцы почти не слушались. А я-то думал, что просыпаться после снотворного в Долине Жизни было ужасно.
— Я специалист по аномалиям и связанными с ними болезнями.
— ГалаБез? — прохрипел я и зажмурился: «Дело проиграно. Я не смогу сопротивляться».
— Он самый.
— И что? Заберете в больницу?
— Не раньше, чем остановим апокалипсис.
— Что? Вы же не…
— Теперь поверили. Агенты прислали нам тот засекреченный документ, и нашим специалистам удалось его проявить. А потом еще аномальный фон подскочил, и уже было нетрудно сложить два плюс два.
Возможно, он сказал это по-иному, но я понял его слова так. Они должны были меня обрадовать, но я в тот момент мог лишь сокрушаться собственной недальновидности — если бы я сразу взял этот лист с собой, то проблем было бы меньше. А я как дурак оставил его валяться в кабинете, даже мысли не допустив, что мне не поверят на слово.
— Что вы здесь делаете?
— Здесь находится эпицентр аномалии, которая в данный момент невидимой сетью накрывает галактику. Мы хотим, по мере наших возможностей, помочь предотвратить беду. Твои друзья попросили меня осмотреть тебя и дать рекомендации, но я, откровенно говоря, не знаю… Никогда не сталкивался с подобным.
— Не удивлен. Не каждый день балансируем на грани апокалипсиса.
Я из последних сил пытался шутить: легкий тон дарил иллюзию, что все не так страшно.
Медик поднес ко мне небольшой прибор, который тут же пронзительно запищал, задымился и упал.
— Чтоб его! — выругался сотрудник, поднеся ко рту обожженные руки. — Перегорел. А ведь это один из мощнейших датчиков. Чтоб он зашкаливал, пару раз было, но чтобы такие модели выходили из строя…
— Я так и думал, что у меня особо тяжелый случай.
— Я даже не успел ничего засечь. Экран вспыхнул и тут же погас, — сотрудник виновато развел руками.
— Вы тут ничем не поможете. — Я не видел Нику, но знал, что это сказала она, тоже каким-то чудом тут оказавшаяся. — Отойдите и не мешайте работать.
Лицо исчезло. Рядом со мной, в ногах, кто-то сел, заставив меня прижаться к самой стенке. Разумеется, Ника. Дверь хлопнула, закрываясь. «Экстрим» вновь оторвался от земли, и это меня удивило.
— Мы летим в подземелье. Ты не дойдешь пешком.
Еще ни разу в жизни я не был так благодарен Нике за то, что не пришлось спрашивать вслух. И едва я подумал, что в некоторых местах подземный тоннель слишком узок даже для компактного «Экстрима», как тут же получил ответ:
— Пробьемся при помощи лазеров. Этот корабль способен пройти везде.
Вскоре «Экстрим» стал то и дело наталкиваться на грунт, почти застревая. Ничего слышно не было — салон обладал звуковой изоляцией. В другой раз я приподнялся бы и посмотрел, как пробивается наш «Экстрим» через этот неровный и вечно петляющий проход, но было так плохо, что я не мог и рукой пошевелить. Мир вновь проваливался в пустоту, и это уже не пугало. Просто хотелось, чтобы все как можно скорее закончилось. Хотелось умереть.
«Не смей думать об этом! — вот это вторжение Ники в мои мысли мне не понравилось. — Ты должен справиться».