— Он шутит! — не выдержал Монах и повис на плече у друга. — Нао не такой скряга, как Сибуя, поэтому привыкай!
Да что он заладил… — стиснула зубы Май. — Не хочу я привыкать, меня скряга-Нару вполне устраивает, вот улыбнулся бы мне и проблем бы не было!
— Да вы двое, как сиамские близнецы! — встряла Аяко. — Давайте уже разлепляйтесь, кому-то ещё сегодня обряд очищения проводить.
— Да какой обряд сегодня?! — привольно расселся Хосё, расставив свои ноги. — Мы уже выпили, да и отдохнуть надо…
— Правильно, так бездельники и оправдываются… — саркастично ухмыльнулась она.
— Точно, — даже согласился Хосё. — Ты же сама можешь провести очистительный обряд, вот и проявишь своё трудолюбие, правда, от твоих обрядов толку ровно столько же сколько от Май в пении, — намекнул он на её голос сегодня.
— Совсем забыл, — опомнился Наоки и достал из синей юкаты запечатанный шпатель для языка.
— А вы давно друг друга знаете? — спросила Май, чтобы заглушить перепалку служителей разных храмов, как почувствовала на языке плоскую деревянную палку.
— Май, открой рот пошире, я посмотрю на твоё горло, — тут же сказал Наоки, и Танияма застыла.
Аяко сидела за столиком рядом с Мари, рядом с ней развалился Хосё, которого она сейчас чуть не душила, обвиняя в пьянстве, а Наоки замкнул их дружную линейку. Май оказалась между двух главных шутников, и сама того не желая предметом, над которым сейчас трудился тот самый временный хозяин рёкана.
Хорошо хоть ужин ещё не начался, — подумала она, открыв рот. — Нару точно не иностранец, манеры у него сдержанные и глаза… — вспомнила она тёмно-синие глаза начальника, не замечая, что слишком пристально смотрит на своего врача.
— Что ж, — улыбнулся он, уловив её взгляд и краску на лице, — гиперемия преимущественно задней глоточной стенки, пятна пока не пошли, лимфоузлы не воспалены, — ощупал он шею, на что Май побледнела, — думаю, это катаральный тип фарингита. Он сопровождается покраснением слизистой оболочки и легко поддаётся лечению, — выдал мужчина и немного отодвинулся от Май. Она по-прежнему не могла пошевелиться, сложно сказать, когда в последний раз она была у врача, тем более молодого, хорошо хоть они сидели, а то его рост пугал ещё больше прямоты. Почти метр девяносто — сказала бы она, но глаза от всего контраста разбегались, а сейчас она думала, что её диагноз чуть ли не смертелен, пока тот не сказал, что он легко поддаётся лечению.
— Нао, ты бы хоть иногда от своих книг отрывался, — рассмеялся Хосё, понимая, о чём могла подумать Май. — Не обращай на него внимания, этот парень лучший на курсе, а когда мы познакомились, он такое учудил… Мы раздавали автографы после выступления, и одной девушке вдруг стало плохо. Она упала, начались судороги, глаза закатились, и пошла пена изо рта. Все так напугались, а этот растолкал всех этих идиотов, подложил ей под голову свой пиджак и перевернул набок. Девушку перестало трясти минуты через две, но паники это вызвало столько, что до сих пор страшно. Потом мы ей дали воды и вызвали скорую помощь, но самое смешное, что после того, как её увезли, этот герой сам в обморок шмякнулся!
— Ничего удивительного, — развёл руками Наоки. — Я приступ эпилепсии только на страницах книг видел, чего ты хотел от студента первого курса…
— Да чего там, — продолжил смеяться Монах. — Короче мы его притащи в нашу гримёрку, а там он уже и пришёл в себя.
— Вот так и познакомились, — поддержал беседу Нао.
— Да, — кивнул Хосё, решая выпить саке, — но ты наверно уже и не помнишь какой бред нёс, когда очнулся.
— Почему же, — среагировал тот, — я сказал, что у девушки случился генерализированный судорожный припадок, причиной которого мог стать абсцесс мозга, опухоль головного мозга, менингит, энцефалит, воспалительные гранулемы, сосудистые расстройства или причина в черепно-мозговой травме.