— Да, конечно. Наш сын живёт в Молдоне. У него давно своя семья. Неужели вы с Май задумались о детишках? Как было бы хорошо… В нашей деревне, конечно, нет детских садов, но до города ходит автобус, да и воздух здесь прекрасный…
Стыд-то какой… И зачем только Нару сказал, что мы женаты… — Танияма спрятала лицо в ладонях, не испытывая ранее ничего подобного. Не то чтобы у них никто, особенно из старых людей, не говорил подобным образом, но у них, в Японии, родить и вырастить ребёнка считалось удовольствием не из дешёвых, поэтому этой темы касались, если семейное благосостояние не вызывало сомнений.
— Кто-нибудь из ваших внуков приезжал к вам летом? — Сибуя не высказал недовольства на этот счёт, но выражение у него было, словно ему кто-то в общественном транспорте наступил на очень больную мозоль.
— Да… Внучка гостила у меня больше месяца. Сын забрал её в конце августа, пред началом учебного года. Она у меня такая молодец, даже преподобный Куинси похвалил её. Она с таким удовольствием посещала его мессы. Знаете, кроме приходской церкви святого Джеймса у нас здесь не на что особо смотреть. Детишки любят его, а ведь дети чувствуют плохих людей, как хорошо, что в деревне стали появляться такие вот молодые пары, как вы… — женщина устала. С ней все буйства прекратились, и исследователи пользовались тем, что переводили дух.
— Нару, — Такигава подошёл к Дэвису поближе. — То есть, Оливер! — замотал он головой, когда Сибуя одарил его своим фирменным горделивым взором. — Не думаешь ли ты, что это девочка вызвала духа?
— Пока это единственная ниточка. Летом приезжало много детей… — ответил он.
— Ну это смешно! В деревнях всегда так, неужели ты не ездил к бабушке и дедушке на лето? Если бы каждый вызывал полтергейст… — усомнился Монах.
— Я вызывал, не покидая дома. Надо проверить! Завтра навестим приход святого Джеймса. Там должны сохраниться записи обо всех умерших в том году, проработаем эту версию. Этого же духа надо изгнать. На сегодня волнений достаточно. Попросим пастора Куинси о помощи. Если он согласится приютить миссис Аддерли, то её покойного мужа изгоним завтра же…
— Оливер, с улицы доносится какой-то треск… — Аяко выглянула в окно и незамедлительно сообщила. — Это не твои студенты там развлекаются? Я слышала, что один из них большой любитель мотоциклов и всякой техники. Перепугают местных, и нас вообще отсюда в шею погонят!
— Я разберусь, а вы позаботьтесь о хозяйке… — Сибуя забрал один из фонариков, взял зонт и, облачившись в чёрный плащ, покинул дом.
Там такой дождь… — Май, не помня себя от тревоги, всё не могла оторвать глаз от дверного проёма.
— Да не переживай ты! — Монах испортил её причёску, дружески потрепав по голове. — Не сахарный! На улице плюсовая температура. Градуса четыре, но всё же…
— Я не из-за этого… Ты видел этих ребят, не думаю, что они с ним хоть как-то ладят… — она высказала свои опасения, дёргая вспотевшие пальчики чрезмерно нервно.
— У нашего профессора характер дай боже! Не думаю, что в этой стране найдётся хотя бы сотня энтузиастов, жаждущих завести с ним дружеские отношения. Расслабься! Даже Лин не рискует вступать с ним в драку, чего может сделать эта ребятня?! — слова Такигавы сопроводил выстрел. Шум разлетелся на многие километры.
— Нару! — у Май все мысли вылетели из головы. Она подлетела с дивана и кинулась к выходу.
— Успокойся! — Монах вовремя словил бьющуюся и борющуюся девушку, призывая не делать глупостей. — Он не станет влезать в драки! Стреляли не в него! — убеждения Хосё разлетелись на осколки, словно тарелочки для пулевой стрельбы. Очередной выстрел всполошил даже плохо слышащую хозяйку.
— Что за шум? — оторвалась она от спинки любимого кресла. — Гроза? В такое время года… — сквозь сон старушка мало чего поняла, она бы снова задремала, но под потолком замигала хрустальная люстра, и в доме появился свет. — Мать честная! — хлопнула она в ладоши. — Полгода света по ночам не видали! Должно быть, наши молитвы услышали. Гром и молнии спугнули злых духов. Какая радость…
Нару… Где же Нару?.. — взгляд Май кидался то на окна, то на выглядывающие из-за плеча Такигавы двери.
Не прошло и пяти минут, как люди в доме услышали сквозняк, и решивший прогуляться профессор появился на пороге.
— Живой! — Май вырвалась из рук Монаха, как умалишённая, и, повиснув на шее у Сибуи, забыла даже о том, что его одежда была влажной и холодной.