Потом и бабы подтянулись – чучело Ярило принесли, срамное, конечно, но куда ж без этого. В половину человеческого роста, из соломы сплетенное, в одежду богатую одетое, венком да лентами украшенное да с большим деревянным детородным органом, в красный цвет окрашенным. Усадили его под купало да собираться все начали – вернуться ближе к вечеру.
Вечером все село собралось на бережке, даже дети малые. Многие уже выпимши, не без этого – чтобы веселье быстрее пошло. Девушки всем роздали травы, сплетенные в косы небольшие и толстенькие – чтобы удобно за пояс али за пазуху засунуть можно было, ведь потерять ни в коем случае нельзя – нечисть уволочет, считай пропал.
Дядька Никодим, как староста и уважаемый всеми на селе, добыл кусками дерева огонь, да так быстро, что и ждать не пришлось даже. Не первый год он это делал, вот и наловчился. А как заполыхали костры праздничные, завели вокруг березки хоровод девки незамужние, да не просто хоровод да с Костромой-песнею (***).
Во поле было во поле,
Стояла берёза.
Она ростом высока,
Листом широка.
Как под этой берёзой
Лежал Кострома;
Он убитый - не убитый,
Да убрусом покрытый.
Девица - красавица
К нему подходила,
Убрус открывала,
В лице признавала:
“Спишь ли, милый Кострома,
Или чего чуешь?
Твои кони вороные
Во поле кочуют”.
Девица - красавица
Водицу носила.
Водицу носила,