За окном в дальней стене коридора чернела ночь. Три белесые головы выглянули из-за поворота к лестнице. Незваные гости наткнулись взглядами на сидящего Красоткина, чернявую наложницу, трех высоких самураев и не менее высокую воительницу, онна-бугэйся с золотыми жгутами, — и юркнули обратно. Шорох их сандалий по полу постепенно затих.
Красоткин скрипнул зубами. Семиклассники. Ждут, когда мы уйдем, чтобы пройти в свои комнаты. А где же Амурова?
Котенок наконец выблевался и тяжело дышал. Полканов обхватил ладонью маленькую нижнюю челюсть пленника и снова раскрыл пасть звереныша. Подсобный забросил склизкий кусок хлеба в короткий пищевод пленника. Нить натянулась.
Лина уперла ладони в бедра и смотрела на Риду не отрываясь.
Надоело!
Сергей отклонился от острых грудок.
Надоел ревнующий взгляд этой ненормальной. Девочка не может хотеть другую девочку — без тыкалки ничего не выйдет.
Апостолова-сан, что, этого не знает?! Чем она будет тыкаться в Риду? Острием катаны?
Кхе-кхе-кхе. Надоел кашель этого котенка! Когда он уже выблюет пищевод и издохнет?
Надоело ждать. Надоело сидеть в грязном пыльном коридоре. Надоело терпеть жар внизу живота. Жар, что скоро войдет в рыжую чаровницу!
— Прекрати, — сказал Сергей. Руки Риды отпустили волосы Красоткина. Девочка отошла в сторону. Оябун свесил ноги с тюфяка и просунул идеальные ступни в вымытые сандалии.
— Пичук-сан, как наши встали?
Подсобный тянул нить. Котенок снова кашлял. Кхе-кхе. Пичук оторвался от игры и повернулся к оябуну.
— Комнаты всех слуг Гардеробщика стерегутся нами, — сказал восьмиклассник.
— Глеб Лютин-сан и тот узкоглазый… как его… — Красоткин похлопал по панцирю на бедре, — …Султанов-сан и прочие дайме Гардеробщика зашли в комнаты?
Дайме, сильнейшие воины, костяк клана, его панцирь. Убить дайме Охотникова — и их клан треснет, распадется.
— Все дайме Гардеробщика сидят в комнатах. Сэме тоже должны. В ближнем крыле четверо наших стерегут комнаты Лютина-сан, Султанова-сан и еще двух дайме. В левом крыле напротив — двух дайме и четырех сэме, — Пичук задумался и пересчитал на пальцах, — или пятерых сэме.
— Плевать, — бросил Красоткин, — сэме — слабаки. Если кто-то из них выживет и пойдет завтра на уроки, вечером мы неплохо поиграем.
Охота на сэме, слабых воинов, станет игрой позабавнее, чем ниточка.
Пичук кивнул.
— В левом крыле пять наших следят за комнатами, — сказал он и хихикнул. — Только Лютин и его дайме откроют двери и выйдут в коридор — утром на перекличку или раньше к писельникам, плевать — больше двух шагов им не сделать.
Сергей улыбнулся. Всего два шага в мире иллюзий, затем слуги Гардеробщика застучат сандалиями по брусчатке Истинного пути. Вслед за своим оябуном.
Хлебный катышек снова качался на ниточке из стороны в сторону. Котенка выворачивало наизнанку. Кхе-кхе. Где же пропадает Амурова-сан?
— Что с новеньким? — спросил Сергей — С убийцей Гардеробщика? Амурова может пойти к нему?
— Тимур Ященко-сан сторожит холл на первом, — сказал Пичук, — он пойдет следом за Амуровой по лестнице. Если рыжая свернет, Ященко-сан схватит ее и за волосы притащит сюда.
— За волосы, — нахмурился Красоткин. Он представил: семь этажей волоком — и вместо чудных медных кудрей на маленькой голове остаются лишь блестящие взлысины. Рваные клоки волос. Розовые плеши. Сергей испугался. — Только из-за волос рыжая мне и нужна! Пусть лучше Ященко-сан волочит Амурову-сан за ногу. Ничего, если девчонка захромает. Только не за волосы!
— Уверен, Ященко-сан сообразит, — вкрадчиво сказал Пичук.
Лина подошла к Риде. Белые руки без ногтей на мизинцах опустились на тонкую спину наложницы.
Пичук потер ладонью подбородок.
— Оябун, все пройдет чисто, как и в первый раз, — сказал восьмиклассник.