Да, да! Слева направо, как у тигров… А голос невидимки Андретт перекатывался, как гром:
— Да… вы хорошо это знаете, Энди!
…Я проснулся с паническим криком. В рассеянном свете ночника я заметил ужасную морду рядом со своим лицом. И завопил еще громче. Но это была мертвая голова со стеклянными глазами.
…У изножия моей постели лежит громадная тигровая шкура.
В тот год я отдыхал во Франции. Я выехал на машине из Рамбуйе и медленно катился по Дурданской дороге вдоль Орны, когда вдруг заметил поле для гольфа, где находилось несколько игроков. С первого взгляда я понял, что здесь играли любители.
И тут мое сердце сжалось — я заметил на небольшом расстоянии домик в виде пагоды, который стоял в стороне от дороги.
Я остановил машину и вошел в помещение. Меня довольно нелюбезно принял человек в зеленом переднике.
— Здесь помещение Клуба, — проворчал он. — Постоялый двор находится в сотне шагов отсюда…
Я показал ему карточку члена Болдвиг-клуба, и он тут же сменил гнев на милость.
— Простите… Это совершенно иное дело… Мадмуазель Фроже не простит мне, если узнает, как неприветливо я вас принял. Она вот-вот появится; сейчас она заканчивает партию с гольфистами, специально приехавшими из Парижа. Кстати, вот и она…
Мадмуазель Андретт Фроже вошла в помещение — она была невысока, но гибка и грациозна, как и на фотографиях.
Бармен тут же обратился к ней:
— Мадмуазель Фроже, месье из Англии.
— А, — она подняла на меня глаза — они были громадными и такими прекрасными, что даже внушали ужас.
Потом протянула мне руку…Огромную красную руку… руку помощника мясника.
Отрывок из «Эха Дурдана». Брак гольфистов.
«Спортивные круги нашей древней провинции Юрпуа получили свой праздник. Сегодня в Дурдане состоялось бракосочетание нашей чемпионки по гольфу, мадмуазель Андретт Фроже, с сэром Эндрью Уэстлоком из Болдвиг-клуба в Престоне, победителем Кубка лорда Хаскетта…»
Английские вечерние газеты.
«Оллпрес» (ОП) объявляет: «Сегодня ночью при довольно таинственных обстоятельствах был убит сэр Эндрью Уэстлок. Его нашли мертвым у подножия постели. Смерть наступила от удушения.
Труп лежал на шкуре огромного тигра, которого сэр Эндрью убил во время своего путешествия в Сиам».
Отрывок из «Ивнинг Клэрион».
«…Известно, что сэр Уэстлок недавно развелся. Леди Уэстлок, в девичестве Андретт Фроже, известная французская чемпионка по гольфу, которая три года назад выиграла женский чемпионат Девона. После своего развода она больше не появлялась на полях для гольфа, а вернулась к своей прежней профессии. Когда-то она показывала в европейских цирках превосходный номер с дрессированными тиграми».
Влияние
Мячик рядом с лункой. Я глазом измеряю расстояние с точностью до дюйма. Тщательно прицеливаюсь. Самый бесталанный биллиардист загонит такой шар в лузу своим кием. Мячик катится. И прокатывается мимо лунки, удаляется на десять дюймов, на пятнадцать… Я краснею, рука дрожит, крик сойки похож на издевательство над моей неловкостью. Мой кэдди с трудом удерживается от ухмылки. У меня горят ладони от желания влепить ему пару пощечин. Я сдерживаюсь и снова прицеливаюсь. Мячик буквально перепрыгивает лунку. Я отказываюсь продолжать игру. Весьма возможно, что меня будут в этом упрекать, но я готов крикнуть, что мне наплевать, архинаплевать. К черту!.. А ведь такие выражения редко слетают с моих уст. Бутсу, мой противник в игре, рвет на клочки мою карточку, поворачивается и уходит. Плечи его подрагивают. Он смеется… Надо мной…
Я — неплохой игрок; посмотрите в справочники последних лет, и вы убедитесь в этом.
А вот имени Боба Бутсу вы там не отыщете. Он — мазила, он — позор нашего древнего клуба, но его дед, Сэмюель Бутсу — знаменитый «Эль Бутсу», — был одним из его учредителей. И когда Боб Бутсу появляется на поле, я начинаю играть отвратительно, а он…
Так вот! Когда он играет со мной, то оканчивает партию с великолепным результатом, иногда достойным для квалификации в чемпионате.
Я мог бы избегать его, избавляться от его присутствия. Ну, нет! Он чует меня, как стервятник агонизирующую добычу. Стоит моему ягуару замереть у террасы бара, как я слышу клаксон его бентли, и он через минуту останавливается рядом с моей машиной.
Бутсу коротко приветствует меня. Он не протягивает мне руки; уже давно мы не обмениваемся традиционным рукопожатием.
Я исподтишка наблюдаю за ним. Его нельзя назвать уродом, но лицо его трудно запомнить, настолько оно серо и безлико. У него бегающий взгляд, мокрый и кривой рот; он говорит мало, а если говорит, то, чтобы ничего не сказать.
И это тусклое ничтожество выводит меня из себя, раздражает, зарождает во мне неопределенное чувство, которое я иногда считаю страхом.
Я никому ничего не говорил и никогда бы этого не сделал, не вернись в гольф-клуб старый доктор Фенн.
Фенн долгие годы был отличным игроком, но ему пришлось отказаться от гольфа после несчастного случая в лаборатории, стоившего ему трех пальцев на левой руке.
Случайно оказавшись по соседству с клубом, он нанес визит вежливости, и тот же случай сделал его свидетелем одной из моих необъяснимых неловкостей.