Гекхал ведет его через холм, внутри которого стоит неистовый гул от трепетания огромных крыльев и вечное щелкание — словно они слепые, и постоянно издают щелкающий звук, дабы как-то ориентироваться по нему и понимать, что происходит. А то, что происходит — для них, действительно, великое событие. Их прежний предводитель скончался, и теперь все, возможно, будет по-новому.
Эта раса была жестоко обделена, долгие годы они томились в изгнании, их массово истреблял «народ с болот», как они привыкли величать Угрюмого и его воинов. Угрюмый не счел их хоть сколько-то полезными, и они были изгнаны — а тех, кто отказывался покидать Мутные Воды, истребляли на мясо.
Но появился тот, кто нашел способ выжить. Это был потомок Гекхала — Ваукхал Великий. Он был одним из тех, кому довелось узнать лучшую жизнь. Когда-то, очень давно, один из вампиров (в Подземельях их называют вампирским мугродьем), смог покинуть Мутные Воды и пробрался на Поверхность. Согласно легенде, он прожил там достаточно долго, чтобы очистить разум — благодаря наивкуснейшей волшебной крови, взятой у тех, кто ходит под солнцем. И тогда его разум и сознание перешли на новый уровень, и он вернулся, чтобы спасти других.
Это оказалось не так просто — сородичи одичали и были практически дикими. Ваукхал же выглядел иначе — на рынке он приобрел себе новые части тела, и теперь его лицо было похоже на лицо волшебника из Внешнего Мира. А крыльями он больше не пользовался — это считалось издержками прошлого. Теперь его приемы пищи походили на светские обеды, кровь стекала в его глотку из красивого хрустального сосуда, и он более не пачкал свое дорогое лицо.
Такими, как он, становились немногие. Это был долгий и тернистый путь — от низшего класса до аристократии.
В этом холме жил самый низший класс. Они были охотниками, ибо ничего другого делать не умели и не обучались. Но охотились они по-особому — передвигаясь в вырытых туннелях, они выслеживали местных обитателей и хватали их цепкими руками, утягивая вниз. Самым выдающимся давали дозу волшебной крови — и спустя некоторое время они делали успехи в развитии, постепенно переходя в класс повыше. Аристократов на сегодняшний день было немного, и они жили в самом последнем холме.
Все это Гекхал рассказывает Драко, пока они идут через холмы, и, когда он, наконец, проводит Малфоя внутрь последнего холма, тот впадает в ступор — на мгновение ему кажется, что он попал домой.
— Это изумительно! — восклицает Драко, оглядывая огромный и величественный зал. Его убранство, так же, как и в первом холме, кажется несколько хаотичным — велюровые диваны и кресла расставлены в беспорядке. Но, по всей видимости, вампирам это присуще. Правда, под ногами здесь не земля, а мрамор — и это главное. Вверху, под потолком Драко замечает балкон, тянущийся вдоль всей окружности.
— Наверху наши покои, — поясняет Гекхал. — А здесь — место для бесед и кровепитий. Разумеется, для тебя будет другая еда. Мы достанем все, что нужно, с Поверхности.
— Будет кто-то еще? — Драко с омерзением вспоминает вампиров из предыдущего холма.
— Разумеется. Я созову всех, кто сотрудничает.
— И сколько всего нас будет?
Гекхал усмехается:
— Теперь это решать нам, — и глаза его опасно сверкают.
*
— Ты обещал мне, Тод! Обещал этим же утром завтрак в Париже! А мы где? Все еще в Британии!
И тут Макдей раздражается. Поторопился ли он с выводами? Стоило ли так скоропалительно привязывать себя к одному из здешних обитателей? Его секретарша, несколькими днями ранее столь нежная и ласковая, сейчас походила на фурию. Она его раздражала, и останавливаться, по всей видимости, не собиралась. Возможно, они все такие? Поначалу они привлекательны и кажутся спокойными и покладистыми, а затем нападают? Макдей решает, что так и есть. Раздается щелчок пальцами, и молодая ведьма слышит непонятный ей грубый язык, после чего ее вращательными движениями засасывает под землю — и, наконец, становится тихо.
«Вот так хорошо», — выдыхает Тод и снова обретает прекрасное чувство внутреннего баланса. Хотя, про баланс — это он погорячился. До баланса сейчас далеко — наступила война. Та самая, на которую он подписался. И теперь лишь нужно отсидеться.