— Завтра утром накажешь эту непослушную служанку! — Грозно посмотрел дед на внука. — Розгами. А сейчас… хм, доделай все свои дела и спать!
*
После завтрака дед сам пришёл за ним. И повёл в подвал, куда Драко обычно ходить запрещалось. Они спускались по здоровским потрескавшимся каменным ступеням, проходили под старинными гранитными арками, с тёмных потолков на макушку Драко капала вода. Уй, классно! Где-то здесь наверняка спрятаны сокровища, а за покосившимися дубовыми дверями, обитыми железом, спят драконы…
Ему совсем не хотелось ругать старенькую Пиззи; если честно, так неожиданно разлучённый с ней, Драко очень скучал по няньке, но, раз уж старший из Малфоев велит, лучше ему не перечить. И потом, долг хозяина держать домовиков в строгости. На то они и домовики. Вспомнив, как небрежно общается с ушастыми слугами отец, Драко подумал, что сумеет так же, легкотня. Притопнет на Пиззи, скажет грозно, например: «Лишаю тебя, подлая рабыня… — («Нет, его замечательная Пиззи, конечно, не была подлой, но так положено обращаться к эльфам), — сладкого до завтра! До конца недели! И велю три раза помыть окна в мэноре. Все!», и они отправятся с ней кататься на пони; Драко будет изображать погонщика фестралов, а Пиззи, в латунной миске вместо шляпы берейтора, бежать рядом с гнедым феллом (2) и страховать его. А потом в роще она насобирает ему земляники и наколдует из чертополоха танцующих книззлов. Настоящих книззлов, а тем более обычных глупых ежей, попробуй заставить танцевать — а наколдованные так умильно вертят попками и дёргают лапками под любую музыку, под какую захочет Драко, и совсем не колются…
— Сэр, я считаю, что ребёнку рано и вообще не стоит… — Решительно преградила им дорогу мама.
Дед перебил её:
— А где вы здесь видите детей, мадам? Мужчина, Малфой! — Похлопал он Драко по плечу и вручил ему гибкий прут длиной чуть ли не вдвое больше роста Драко.
Тот знал, что это называется «розга», и понимал, для чего предназначено. Бывало в шутку дрался с Пиззи или с зарослями крапивы ивовыми прутиками, но вот настоящих розог в своих руках не держал. Ой, как ловко гнётся, тонкий, а прочный, здорово!
Он заметил сутулых домовиков, сгрудившихся в углу. В пляшущем свете факелов их мордочки, казалось, дёргались от смеха. Драко посмотрел на мать — та была очень серьёзна, на деда — на его лице отблески огня нарисовали страшную маску, словно у Малфоя-старшего на щеках и подбородке выступила кровь. Стало жутко. Драко подумал, что какой-нибудь изворотливый монстр мог захватить тело дедушки. Или подчинить заклинанием Имерио. И что им всем теперь с этим делать? Надо сказать маме, отправить сову отцу, спасти сэра Абраксаса!
— Пиззи! — позвал тот. — Ложись на лавку и задери свои тряпки.
Драко изо всех сил вслушивался в его голос — и не находил признаков подмены. Нет, похоже, монстры-захватчики тут ни при чём.
Абраксас бросил взгляд на внука и хмыкнул:
— Хотя, нет, не стоит смущать юного мистера Малфоя. Спусти наволочку с плеч, этого достаточно. Будем считать, что тебе сегодня повезло: получишь порку лишь наполовину.
— Сэр! — выкрикнула миссис Малфой, но Абраксас остановил её тяжёлым взглядом.
Пиззи поклонилась, послушно легла животом на низкую лавку и оголила плечи и спину.
— Ну! — подтолкнул к ней внука Абраксас. — Чего ты ждёшь?
Тот поднял на деда полные изумления глаза. Только сейчас до него дошло, что от него требуется!
Сечь Горошинку?!
Своими руками?!
Да за что?!
Как такое вообще возможно? Драко должен размахнуться у ударить прутом по её слабеньким, худым, как у скелета, плечам? Ей же будет больно, пойдёт кровь. Почему же она не возмущается, не плачет, наконец?
И вообще, разве можно бить — бить по-настоящему! — того, кого ты… Кого… ты… ты…