Из боя вывели лишь первую линию стражи. Остальные палачи с еще большим остервенением бросились на казаков — именно они и малочисленные ройцы более всего препятствовали планам Савриила окружить армию Израдца. В грохоте боя потонули звуки барабанов, редко выглядывали из месива серебряные знамена; яростно работали казачьи дубины, но саврииловцы напирали на фланги, заставив малиновые стяги отступить.
— А куда уходят те, кого убили палачи? — тяжело дыша, спросил Рустам.
Решив одним ударом покончить с протозанщиками, Савриил задействовал резерв. Снова взвыли горны! Вспыхнули золотые штандарты — отряды Беспроторицы начали движение. Огромный, свирепый, закованный в латы командир поднял над головой меч. «Впере-е-ед!» — раздалось над полем боя, и сверкающая лавина устремилась к линии фронта.
— Кажется, наше время пришло, — тихо произнес Михаил и добавил в полный голос, — Уйдем же красиво! Бей их, братцы!
— Думаешь, это конец? — выкрикнул Антип, расправляясь со стражником.
— Уверен. С этими нам не совладать! Хорошо хоть выглядят сейчас взрослыми…
За спинами протозанщиков блеснула золотая вспышка. Затылки почувствовали обжигающую боль, и Андрей, Ждан, Волна и Антип с Волной вынужденно обернулись. На мгновение повернул голову и Михаил, но бывалый солдат тут же вернулся к бою, приказав последовать своему примеру и казакам.
Из пламени золотого сияния появился ребенок. Тот самый мальчуган из Беспроторицы, что приходил на переговоры в Предбанник. Голова без шлема, а руки сложены на груди, показывая, что он не собирается атаковать. Свечение прекратилось, и паренек медленно приблизился к протозанщикам.
— Ваше время давно истекло, — громким басом произнес мальчик, и звуки битвы отступили, выводя на первый план его голос, — Вашего решения я так и не услышал.
— А это, — Волна указал на купол и сражение, — Это не ответ?
— Я должен понять, что вы решили не подчиняться? Что взяли на себя ответственность за своих людей? В том числе и тех, кто уже бежал с поля боя?
— Мы это начали, — спокойно ответил Ждан, не прикасаясь ни к кому, но на совершенно понятном языке — в присутствии Беспроторицы все происходило как-то иначе, проще, — Мы взяли на себя ответственность, ибо убеждены в правоте. Отвечаем мы и за сбежавших людей. Их намерения были искренними, не хватило лишь храбрости. Ты пришел расправиться с нами — так не тяни, но знай, мы будем защищаться!
Андрей приготовил руки, Ждан поднял дубину, его примеру последовали остальные.
— Сгубить вас я всегда успею, — пробасил паренек, — Это гораздо легче, чем может показаться. Сейчас речь о другом — и у нас всего несколько мгновений, пока золотые воины не вступили в бой и не закончили его победой. Вы знаете, что будет, когда вы проиграете?
— Ад? Вечные страдания? Мы готовы к этому! — гордо произнес Рустам, хоть руки его и тряслись от страха.
— Да, страдания, и нынешние союзники стали бы с превеликой радостью мучать вас в своем зловонии. Но я не об этом. Я не о вас! Что будет с Мирами, вы знаете? Так я вам скажу: если ваши бренди о Саврииле ложь, то восстановится порядок! Существование вернется в установленные рамки. Наместники возьмутся за работу, и снова Медь засверкает счастьем.
— Именно поэтому я здесь, а вы еще не в Большом Ничто. Да, я вам не верю. Я презираю вас за этот бунт! Вы мне враги, но если представить хоть на мгновение, что вы правы насчет Савриила, то ответом «Олимпа» может быть только уничтожение Миров!
— Ты начал сомневаться? — ухмыльнулся Антип.
— Немного, — хмуро произнес ребенок, — Наместник поддельный… зачем? Но если мне что-то непонятно, это не значит, что вы правы! С другой стороны…
— Красивый у тебя выбор, правда? — тихо произнес Ждан, — Победить и быть уничтоженным или связаться с бунтовщиками и отступниками. Ничего, побудь в нашей шкуре! Или думаешь, нам было просто решиться на этот мрачный союз?
— Меня меньше всего волнуют ваши переживания! — взревел парень, — Надо было связаться с нами, рассказать о своих подозрениях, а не устраивать восстание! Что будет, если вы выиграете, знаете? Какой хаос ждет Миры, ведаете?