— Конечно, нет! — рявкнул собеседник, — Только дурак может так думать. Калининград — слишком просто.
— А где же?
— Думайте.
— Еще говорили, — вставил Рустам, — Что там постоянно происходит нечто плохое. Негативное. Как часто?
— Достаточно, чтобы посеять мрак.
— А-а-а, теперь все понятно, — злился Антип, — Где? Отвечай!
— В России, — голос наслаждался нервотрепкой.
— Тогда должен знать, что я не обязан вам помогать.
— Зачем мне это?
— Ты мне не судья! — громом разнесся голос, заставляя протозанщиков присесть от страха.
— Спрашивайте, — несколько смягчился голос.
— Как победить Савриила? — в слепой надежде спросил Руслан.
— Вернуть Руси тело и душу. Вернуться к предназначенному! В Русь вкладывалась сакральная задача спасения Олова, но вы не смогли удержать страну, позволили лжи угнездиться в ваших головах. Вы не достойны даже…
— Че? — перебил Антип.
— Надеетесь, что части целого смогут жить отдельно? Голова без рук, а сердце без головы? Болью раненного тела питается мрак! Кого вы собираетесь защищать, протозанщики, если себя не смогли уберечь? — снова перешел на крик голос, — Раскидали куски по миру. Разбросали и ждете, когда наладится жизнь? Породили зло — жрите его плоды! Это ваша расплата. Ваше наказание.
— Я не понимаю! — недовольно выкрикнул Антип, — Что мы должны сделать? Разве нам по силам влиять на целые страны?
— Вам вряд ли, — согласился собеседник, — Поэтому ковыряйтесь в своих клочках, залатывая дыры, но так проблему не решить. Лишь временно припарите рану. Хотя… все можно, если захотеть.
— Что же делать? — спросил Волна.
— Уже спрашивал, а я уже отвечал — думать!
— А Александр Македонский тут при чем? Подкинь еще хоть крошечную зацепку, а? — умоляюще произнес Руслан.
— Македонский — первая подсказка. Я дам еще две: во-первых, за последний век нужное вам место дважды пустело. И дважды заселялось заново. В последний раз — слугами Савриила.
— По каким причинам пустело? — пристал Антип.
— Во времена Великой Отечественной войны и в конце двадцатого века — после Чернобыля.
— Опа! Чернобыль, — довольно пробормотал бандит, — Уже что-то. Сильно пострадавшая территория…
— Верно. Я подскажу вам и второе слово: оно, разумеется, связанно с Русью.
На сером валуне — это прекрасно почувствовали протозанщики — стала появляться надпись. Она не только покрывала собой замшелый камень, но словно вписывалась в память, оставаясь там навсегда. Не требовалась бумага или карандаш — символы сразу попадали в голову, минуя посредников.
Проблема лишь в том, что смысл ее остался за пределами понимания: «Шво́ить пучки́ со спидо́нами, вы́керить клёвой торга́шки — это шабро́, но не символ — охлы́н. Мас — символ, мас — ёлы́ма, мас — Поха́н!».
— Опять это гажде… — начал возмущаться Рустам, но Антип перебил его:
— Феня? — ответа не последовало.
— Откуда информация твоя? Скажи, мы точно можем верить? — подал голос Руслан.
— А зачем ты пришел? — загромыхал голос, — Не веришь, так и ступай прочь!
— Хорошо-хорошо, мы поверим тебе, но откуда…
— У всех свои архивы, — более спокойно пробасил незримый собеседник, — И комнаты свои…. пустые, — последнее слово было произнесено с издевательским оттенком.
— Спасибо.
— Все, идите, ищите! — устало промолвил голос, — И запомните, очень многое будет зависеть от решения Василия или, как вы его зовете, Антипа. Если и не в конкретной битве, то во всей этой войне.
— Моего?!! — подпрыгнул бандит, — Что еще за…