Цокот копыт. Шуршание мягкой ткани. Неудобная, слишком твёрдая подушка. Навязчивая муха уже в который раз пытается сесть на лицо – Сунил отмахивается от неё и слышит тихий смех. Совсем не женский, но такой приятный, почти мелодичный, что хочется окунуться в него целиком…
– Господин, – неожиданно вклинивается резкий и недовольный, но уже знакомый голос. – Мы приближаемся к переправе.
– Хорошо, – отзывается Ракеш.
И Сунил чувствует его тёплую ладонь на своём лице. Пальцы зарываются в отросшую чёлку, зачёсывают её на макушку, перебирают. Приоткрыв глаза совсем немного, Сунил видит острый подбородок и какую-то слишком большую шляпу на голове Ракеша. Точнее женскую шляпку. С неровными широкими полями и сеточкой, закрывшей верхнюю половину лица.
– Так ты выйдешь за меня? – спрашивает, вновь закрыв глаза.
Пальцы в волосах замирают.
– Я? За тебя? – голос Ракеша звенит. – Деревенского босяка?
Кажется, он знает о нём больше, чем Сунил говорил сам. От Лалы?
– Считаешь меня недостойным?
Тишина. Ржание лошади. Цокот копыт становится громче. Деревянный настил? Мост?
– Тпру-у-у!
– Ваши документы, пожалуйста.
– Да, сейчас.
Колено под головой дрыгается, и Сунил вынужден сесть, сонно моргая и пытаясь рассмотреть, где он вообще. Верх кареты опущен не до конца, так что видно спину кучера, бескрайнее поле по ту сторону какой-то совсем узкой речушки и стоящего совсем рядом постового в чёрном шлеме, блестящем на солнце. Ещё один человек в такой же форме выглядывает из маленькой будки у моста. Следит за тем, как Ракеш, порывшись в блестящей диковинной чешуёй сумке, достаёт пачку бумажек. Часть из них – ассигнации. Взятка?..
– Куда направляетесь, миссис?
– В самое красивое место на земле, – мечтательно звенит голос Ракеша.
Он сделал его ещё тоньше и мягче, так что постовой, засмотревшись на якобы девушку, одетую в серебряное платье с пышным подолом и расшитое золотой нитью, на какое-то время будто бы каменеет. Впрочем, Сунил его понимает – этот голос и вид действительно могут зачаровать кого угодно.
– Добро пожаловать в империю, миссис и мистер Сен…
– Это пограничный пост? – спрашивает Сунил, когда мост остаётся уже позади.
Ракеш расправляет складки платья и совершенно неграциозно вдруг опирается локтем на подлокотник кресла, и подпирает голову кулаком.
– Нет. Уже сутки, как мы пересекли границу с Астрией, и это уже третий пост…
Он кажется недовольным. Или, скорее, скрывающим смущение за недовольством.
– У нас свадебное путешествие, миссис Сен?
Косится, и даже через плотную короткую вуаль заметно, как загораются алые глаза.
– Чем-то недоволен, человек?
– Нет-нет, – Сунил улыбается. – Но почему именно Астрия?
– Ходят слухи… что новый император покровительствует сильным ганда.
– Вот как. И что, собираешься заявиться во дворец?
Ракеш отрывает подбородок от кулака и даже приподнимает вуаль двумя пальцами, затянутыми в полупрозрачные перчатки. Смотрит он не то что бы удивлённо, скорее с жалостью.
– Я, конечно, понимаю, что ты не семи пядей во лбу… – произносит наконец, – но чтобы так?.. Нет, я же не самоубийца. Устроимся в Истерии, а там посмотрим, куда ветер подует.
Опять столица, значит.
Сунил сдвигается глубже на мягком сидении, откинув полы длинного фрака и чувствуя, как тот сдавливает плечи, пытается устроить голову на спинке двойного кресла удобнее. И всё равно ему кажется, что он не одет, а засунут в какой-то жёсткий футляр – ни руку поднять, ни повернуться толком. Да и высокий ворот рубашки трётся об щетину.
– И часто ты… переезжаешь?