А в следующее мгновение там можно было увидеть силуэт очень высокого человека в чёрном одеянии с капюшоном, который, тяжело опираясь на посох, побрёл в сторону створчатой узорной двери, ведущей в большой, уже полностью прозрачный зал.
Врата отворились, стоило к ним приблизиться, и захлопнулись за спиной. Белый зал был заполнен скульптурами из застывшей кристально-чистой воды. Перед путником предстала сцена охоты. Стая волков гнала оленя. Большие ветвистые рога касались листвы молодых деревьев.
Опираясь на увитый лозой посох, странник прошёл под арками, созданными переплетением крон вековых дубов. Из-за некоторых стволов выглядывали любопытные мордочки оленят, а в корнях одного из деревьев-исполинов притаилось целое заячье семейство. На такой же прозрачной, выступающей из стены скале восседал лев, а снизу на него глядели львицы и львята. Чуть в стороне он заметил склонившегося над поверженной косулей и обнажившего острые клыки леопарда. Пятна-кольца представляли собой небольшие углубления на поверхности льда, и незваный гость, опираясь на посох, нагнулся, коснувшись закованными в латную перчатку пальцами одного из них.
— Нравится? — женский голос разнёсся по ледяному залу, многократно отражаясь от поверхностей.
Он поднял голову к высоким сводам, но взгляд его был скрыт густыми чёрными тенями в глазницах зеркального черепа. Потолок шестью гранями уходил вверх, соединяясь в высшей точке.
— Да, — прозвучало в ответ что-то, больше похожее на тихий скрип, чем на человеческую речь. — Но жизни здесь не вынес даже я.
— Жизнь? — в хрустальном голосе послышалась то ли усмешка, то ли просто сомнение.
— Прозябание, — легко согласился колдун. — Но такое безумие не по мне.
— Безумие? — Голос стал более звонким и более твёрдым. — Говорящая мумия смеет меня в чём-то упрекать?
— Да разве ж это упрёк? — Он издал непонятный шелест, в котором можно было угадать сдавленный смех.
Данна появилась напротив, спокойно и несколько надменно глядя на него прозрачно-голубыми глазами снизу вверх.
— Кто бы ты ни был и что бы ни искал в моих владениях, чёрный маг, но сила твоя здесь бесполезна.
Одежды, что могли показаться чересчур лёгкими для ледяного дворца, при этом делали фигуру девушки призрачной, оставляя положенную материальность лишь голове, увенчанной серебристо-белой диадемой с крупным бриллиантом во лбу, изящной шее, линии ключиц и кистям рук.
— Ни моя сила, ни её истоки роли не играют, — произнёс он. — Я пришёл поговорить о твоих сёстрах.
Контрастом к общей белизне облика Данны были её угольно-чёрные тонкие брови, длинные ресницы и волосы, волны которых достигали пояса.
Тот, кто хоть раз видел царскую семью Жемчужной Страны, без сомнения бы отметил, что из всех трёх сестёр Данна более других была похожа на своего отца. Но колдун подумал вовсе не о погибшем монархе, в котором узнал Кайрела. А об Имирин, сестре того самого Кайрела, с которой он так и не смог найти общий язык.
— О сёстрах? — тихо переспросила она, подняв руку, чуть не касаясь зеркальной поверхности его маски. — Я не знаю, кто ты.
Душа выбирает тело, в котором ей удобно, и странник прекрасно помнил её в другом качестве, под другим именем. И теперь перед ним была всё та же эльфийская дева с сердцем ледяного дракона. Ничего не изменилось, ни душа, ни дух, пусть Данна и не помнила событий предыдущего воплощения. И теперь её сущность огранилась, приобрела законченный вид. То, чего не хватало эльфийской деве Имирин, пытавшейся быть белым магом, но так и не уяснившей истинного значения своего выбора. Девушке, прожившей долгую жизнь и принявшей бесславную смерть в городе-призраке. Жаль, он не видел лица Имирин, когда она узнала, что тот, кого она считала своим врагом, выбрал её своей преемницей.
Недолго длился их разговор, но во время него холод незаметно проник в почти обезвоженное тело, найдя материал для создания прекрасных ледяных кристаллов.
— Вода и ветер… — тихо, но отчётливо произнесла Данна. — Вот, значит, как…
Обездвиженный странник, постепенно теряя способность что-либо воспринимать, мог лишь отстранённо наблюдать, как удаляется маленькая чёрно-белая фигура повелительницы этих мест.
***
— Этот замок строился не для того, чтобы стать чьей-то тюрьмой! — возмутилась эльфийская волшебница, вбегая в кабинет брата. — Пусть в Жемчужном устраивают, что хотят!