— Радуйся, что не шкаф! — подбодрила себя Фарида, стараясь изобразить голос Ёрма.
Тот дёрнул ухом и возразил:
«Поставил шкаф на черту, залез вовнутрь, толкнул — барьер преодолён».
— Прекрасная мысль, — хмуро отозвалась девушка.
«Люблю давать бесполезные советы!» — призналась мышь.
Фарида не знала, чего таким образом добивается Ёрм, но ни за что бы не поверила, что у существа из волшебной жемчужины нет какого-то умысла.
— И часто приходится? — Такая ненавязчивая беседа совсем не отвлекала Фариду, наоборот, собственный голос помогал собраться.
Мышь явно чувствовала это и ответила безотносительно себя:
«Немало людей разговаривает с предметами, но мало кто на самом деле желает, чтобы предметы ему отвечали».
И вот сторона с навешием подскочила, но упала совсем в другой стороне. Фарида не спешила, поэтому совсем не расстроилась своей неудаче, а даже обрадовалась, что Ёрм ничего не сказал по этому поводу. В следующий раз шарик приземлился совсем близко от невидимой черты, и тогда девушка действительно почувствовала разочарование. Связь чуть не разорвалась, но элементалистка сумела взять себя в руки, а буквально в следующий миг набалдашник прошёл сквозь барьер.
Счастливо улыбаясь, Фарида коснулась навершия, но тут же одёрнула руку, так как чёрный каменный шарик сильно накалился, и, морщась, затрясла кистью. После чего схватилась уже за дерево и потянула посох чуть на себя и вверх.
«Только бы получилось! — думала девушка, жмурясь из-за шумно летящих во все стороны ярких белых искр.
Посох казался тугим рычагом, и, чтобы чуть-чуть приподнять его, Фариде пришлось тянуть его обеими руками, но чем выше он поднимался, тем легче палка проходила сквозь барьер. Поначалу Фарида решала, что сможет сделать окошко, через которое и выберется, но вскоре должна была признать, что стена после прохода палки возвращается в исходное состояние. Но девушка не думала сдаваться и, положив посох на плечо и прислонившись к незримой стене, стала прокручивать, постепенно приближая держащую его кисть к высекаемым искрам.
Резкое движение — и рука онемела, а с кулака до запястья будто слезла кожа. Но Фарида продолжала погружать конечность вместе с посохом в этот белый огонь до самого плеча.
Искры угасли, а вместе с ними исчезла и боль, оставив лишь отголосок, какой бывает порой после пребывания на палящем солнце. Но самое главное — рука не сгорела, как и свободный рукав с плотно облегающей запястье манжетой, но застряла.
Фарида покрутила посох, перехватывая его находящимися по разные стороны барьера ладонями, и он поддался дастаточно легко. Искры обжигали, зато делали незримую стену мягкой и податливой, поэтому девушка переместила палку настолько ближе к себе, насколько было возможно.
Мышь, шевеля усами в такт треску, открыла глаза-бусинки и прыгнула, схватившись зубами за полы платья Фариды.
Девушке казалось, что она нырнула в расплавленный воск, поэтому она как можно скорей попыталась сместиться в сторону.
У Фариды перехватило дыхание, а когда отпустило, зубы стучали, а тело забилось в мелкой дрожи. Зато девушка была почти что на свободе.
Чтобы лапки мыши не впивались в плечо (она даже не заметила, как мышь туда забралась) Фарида посадила её на голову и попросила не дёргаться.
Дверь была плотно прикрыта, но никто озаботился сделать в ней замок или наложить какие-то чары. А дальше всё тонуло в темноте.
«Вряд ли они могли предположить, что я пройду сквозь барьер, — думала Фарида, опираясь одной рукой на посох, а другой держась за стену. — Что это за место? Камень тёмный, но он отличается от того, что я видела в Акментарине… Хотя это вообще ни о чём не говорит. Да, это не Жемчужный Замок, но, вполне возможно, одна из крепостей нашей страны… Но какая?»
В темноте она как никогда чётко слышала стук своего сердца и дыхание сидящей на плече мыши.
— Ёрм, а Фита жива? — вслух спросила Фарида.
Она не думала, что грызун ей ответит, но вопрос этот появился вместе с нахлынувшими воспоминаниями о доме. Хотелось проснуться и понять, что всё было лишь дурным сном с бессмысленными блужданиями и невозможностью что-либо изменить.