Честно говоря, я не думал, что девчонка до сих пор идёт за мной. Когда она прыгнула в трещину рядом, я ничего не сказал, просто продолжил смотреть на парк, гадая, живёт ли Харпер в одном из этих домов.
— Я тебя знаю? — спросила девушка.
— Сомневаюсь, — ответил я.
Она была действительно маленького роста, но куда старше, чем я решил поначалу. Лицо её светилось злостью и подозрительностью, а ещё я разглядел нож, пристёгнутый к её поясу. Она посмотрела на меня, и кончики её пальцев скользнули ближе к рукояти.
Я поднял глаза на тёмное небо над нами: звёзды всё ещё сияли на нём, как драгоценные камни, искажаясь и смазываясь на сильном ветру. Ночь по-прежнему казалась бескрайней и прекрасной, но я уже упустил её.
Летучая мышь пронеслась в воздухе и схватила светлячка.
— Почему ты мне помог? — поинтересовалась девушка.
Я не стал отвечать — в конце концов, её это не касалось. На самом деле, я не хотел вытаскивать её из сетей, а доброта моя была всего лишь эгоистичной попыткой заглушить боль собственного прошлого. Никто не пришёл на помощь мне, когда я оказался пойманным инквизицией. Никто не пришёл на помощь Сариэлю. А теперь, годы спустя, я спас её, словно этот поступок мог искупить наш с Сариэлем общий долг.
Мне стало противно от своей сентиментальности.
Я оцарапал когтём кончик ангельского крыла. На нём осталась длинная белая линия.
— Ты — член Общества? — спросила она. Прожилки красного пламени в её глазах стали чуть шире.
Упоминание Общества свело на нет все мои попытки потеряться в офории и ночи. Я больше не мог ограждать себя от окружающего мира, не мог обойти его стороной. Он словно напал на меня со спины; я бездумно сосредоточился на красоте вокруг и взглянул на Полярную Звезду, которая сияла ослепительно-синим где-то невероятно высоко.
— Посмотри на неё. — Я ткнул пальцем вверх. — Всё, что ей нужно, — это светиться. Просто висеть в небе и светиться.
— Это что-то типа игры? — предположила девушка.
— Нет.
— Ты пьян? — неожиданно спросила она.
— Если бы, — отозвался я.
— Так ты не с Обществом? — не отставала она.
Я сдался. Видимо, эта девица действительно не собиралась уходить. Я совершил страшную ошибку, когда выручил её. Теперь она решила, что между нами существует какая-то связь.
— Я помог тебе, — проговорил я, — потому что должен был помочь другому заблудшему в своё время. Никаких других причин нет.
Я мрачно покосился на одного из соборных ангелов: на его плечах и лице лежал густой, многолетний слой голубиного дерьма.
Девушка некоторое время задумчиво разглядывала меня, а потом отпустила многострадальную рукоять ножа. Она посмотрела вглубь парка, где инквизиторы всё ещё рыскали между деревьев, и улыбнулась.
— Знаешь, зачем я сюда пришла? — обратилась она ко мне.
— Чтобы причинить кому-то зло, — ответил я.
— С чего ты взял? — Её глаза расширились.
— Один нож пристёгнут к твоему поясу, второй засунут в ботинок. — Я осторожно втянул носом воздух. Пахло чем-то, похожим на палёные лимоны: сладко, горько и горячо. — От тебя несёт жаждой мстить. Но что на самом деле тебя выдаёт — так это глаза. Они треснули, и сквозь трещины рвётся красное пламя.
Девушка потрясённо поднесла руку к своему грязному лицу, потом сразу же её опустила — знала, что теперь бесполезно скрывать. Она медленно отвернулась от меня и уставилась на статуи в парке.
Я снова поднял глаза на небо. Офорий почти выветрился из моей крови: полёт и нервное напряжение очень быстро его исчерпали. Теперь мне было удивительно холодно, и всё вокруг казалось безумно уродливым.
Ветер принёс со стороны реки вонь тухлой рыбы и нечистот; луна пожелтела, сравнившись по цвету с гнилыми зубами. Даже сияние Полярной Звезды стало вызывающе-безвкусным.