— Почему ты простил? — спросил Рамиро, когда Дик перестал оглядываться по сторонам и поел. — Этот человек добровольно отказался от твоей сестры и отдал ее в мои руки.
— Наль не знал, что творил, — ответил Дик и вздрогнул. — Она у тебя?!
— Не знал?.. — Рамиро наклонил голову к плечу. — Да, пожалуй, — сказал он спустя некоторое время. — Я порой забываю, насколько избирательна людская память. Даже в мое время о наследии Четверых практически никто не помнил… но не стоит об этом.
Рамиро резко выпрямился и четырежды хлопнул в ладоши. Исчезли стол и яства. Рой крошечных астэр поднялся в воздух и закружился в нем, смеясь. Дик тоже встал.
В один миг они перенеслись из беседки на каменный козырек, далеко выдающийся над пропастью. Внизу шумела и гремела вода. Дик насчитал шестнадцать водопадов. Наверное, при свете солнца образованный ими «котел» сиял и сверкал сотнями изломанных радуг — красиво. Ночь же добавляла загадочности и очарования.
Зависшая над головой крупная луна (много больше, нежели привык видеть Дик) заливала все вокруг волшебным призрачным светом. Скалы казались темнее и неприступнее, а вода — магическим серебром.
Дик читал: когда-то давно, еще во времена Эридани, серый цвет входил в число тех, что носили Повелители Скал. Однако пущенные в Талигойю эсператисты присвоили его себе. Дику с детства не нравились одеяния монахов и святых отцов. Арно называл их крысами, и Дик — тоже. Он лишь в обществе матушки старался сдерживаться. Но светло-серый, серебристый оттенок всегда казался ему красивым. В отличие от черного (который если кому и подходил, то южанам), серый не убивал северную внешность Окделлов, а подчеркивал: он шел к глазам, а тонкие русые волосы приобретали какой-то более светлый оттенок с золотым отливом (так утверждала Эдит, и у Дика не возникало желания спорить).
Рамиро встал на самом краю и обернулся к Дику. Он широко улыбался. Ветер играл с его одеждой, надувал парусом рубашку, и чудилось — сейчас он шагнет в пропасть, но не упадет, а взлетит. Он совершенно не напоминал выходцев, каких рисовали в хрониках, легендах, а порой и описывали в мемуарах. Рядом с Рамиро расцветали цветы и принимались сладко петь птицы. Сейчас, например, заливался соловей, хотя время для него было совершенно неподходящее, а сухой куст, выросший в расщелине, одевался молодой листвой и розовым цветом.
Дик все же прочел ту книгу про Короля Излома, но сегодняшнюю ночь сопоставил с последним Осенним Балом только сейчас. Через четыре дня Король даст большую Охоту, после чего уйдет зимовать в Лабиринт — до весны. Если Айрис у него, если ее не вернуть до Охоты…
— Твоя сестра действительно у меня, — сказал Рамиро, словно прочитав мысли.
Дик вскинулся было, открыл рот, но Рамиро, мгновенно оказавшись рядом, запечатал ему губы, прикоснувшись к ним пальцем. Прикосновение вышло каким-то интимным, волнующим. Кожа у Рамиро была прохладной, но внутри Дика разлилась огненная волна.
— Муж предал ее и пообещал мне. В то же самое время она произнесла слова призыва. Я решил не отказываться от такого подарка. Теперь она — моя невеста, хотя нужен мне кое-кто другой, — Рамиро говорил мягко, но в тоне звенела морисская сталь.
— Ты отпустишь ее? — спросил Дик.
Тот повел плечом.
— Тебе нужен Повелитель Скал, а не женщина из рода Повелителей! — воскликнул Дик. — Я помню эту легенду!
— Легенду? — Рамиро приподнял бровь. — Сколько же прошло времени, если произнесенное в последний миг жизни стало всего лишь легендой?
Дик хотел ответить, но Рамиро снова положил на его губы подушечку пальца, на этот раз надавив сильнее и продолжив движение, слегка оттягивая нижнюю. Дик приоткрыл рот, уже совершенно не отдавая себе отчета в собственных действиях. Он прямо смотрел в черные чарующие глаза и, кажется, был готов на все, выполнить любую просьбу, и вовсе не ради возвращения сестры, а просто так. Он хотел быть рядом, идти рука об руку через вечность.
Рамиро первым отстранился и опустил веки. Тени от ресниц упали на точеные скулы, но, прежде чем это произошло, Дик разгдлядел в глубине его глаз печаль.
— Должно быть, люди насочиняли всевозможных историй и обо мне, и о моих подданных, — проронил Рамиро. — У тебя есть четыре дня, чтобы все обдумать. Я приму только равноценную замену, Повелитель Скал.
— Я готов!
— Сейчас, очарованный ночью, ты с удовольствием отдашься мне на этих самых камнях, не то что согласишься уйти! — резко и зло воскликнул Рамиро и распахнул глаза, заполненные полуночной тьмой.
Дик вспыхнул и наверняка покраснел, но не разозлился. Скорее, почувствовал разочарование и тоску, потому что на самом деле Рамиро был нужен вовсе не он.
— Не ты, — подтвердил тот, — но я приму замену.