- Не надо, – твердо ответил Пат и почувствовал, как Женя на том конце связи замерла от удивления. – Я сумею с ним объясниться. Я понимаю его язык.
- Я знаю, – ответила Женя, помолчав. – И он тоже знает.
====== 6. Операция “Захват” ======
Вот незадача – магазин оказался закрыт. Вроде и день рабочий, и время десять утра – ни рано, ни поздно, в самый раз, чтоб протянуть дрожащими руками бумажку Наталь-Палне, как уважительно именовали дородную продавщицу постоянные покупатели, получить так надежно, удобно ложащуюся в руки бутылку, прозрачную как слеза, и услышать дежурное “Ириску на закусь возьмеш?” Но закрыт магазин, достоверный замок болтается на дверях, Наталь-Палны нет. И соседа-скульптора замели, не зайдешь. У Нила Провыча всегда находится, чем душу успокоить – хоть сам-то он из интеллигентиков, малахольный, а с пониманием мужик, знает, что без питья человеку жить обидно, и душа у человека без питья горит.
И выходит такой человек в поросший высоким выжженным солнцем зельём-быльём собственный двор, оглядывается – и такая тоска, что хоть в петлю. И всего-то надо – малую толику топлива душе подбросить. Разве пошарить у Провыча... может, в домишко-то получится залезть, Провычу без надобности сейчас... Не то что дверь ломать – нет, зачем обижать? Так, малость окошко приоткрыть.
Что-то зашуршало, заколыхались ветки кустов, закачались кусты полыни. Глянул... Что значит без опохмела – рука, рука, прости Господи, серая как жмурик. Ползет из кустов, пальцами по земле перебирает...
- Ты чаво тут забыл? – прошамкали оттуда же, из кустов. И рука заперебирала пальцами живее, заставляя пятиться... Никогда больше... ведь со вчерашнего вечера ни капли, Господи... Царица Небесная...
Не помнил, как вывалился сквозь кусты с фетисовского двора в свой, как калитку открыл да, орошая улицу криком, бросился вдоль слепых молчаливых домиков-развалюх...
Женя сидела дома. В буквальном смысле – сидела на полу, подвернув ноги по-турецки.
-... Я тебя очень прошу – не ходи сегодня никуда, – мама, уже собравшаяся на работу, вернулась от дверей и положила Жене руки на плечи. Сразу на оба плеча, прикрыв ладонями выступающие косточки. Вчера мама пришла домой поздно – вернее даже не пришла, а ее довезли. Женя ничего не имела против того, чтоб маму довозили, но вот вчерашний довозивший, как выяснилось, наговорил маме очень много страхов о происходящем в городе. А уж вернувшийся заполночь дядя – его тоже привезли на машине, – с трясущимися руками, непохожий на себя, растерявший сразу всю свою самоуверенность, окончательно убедил маму в том, что над крошечным городком сгустились какие-то неведомые грозные тучи. Подробностей дядя Вова рассказывать не стал, не стал и ужинать, сразу ушел в свою комнату, и Женя слышала, как повернулся ключ в его дверях.
- Просто посиди дома, – сказала утром мама – “мягко, но твердо”, так это Женя мысленно называла. – В интернете повиси. Ну, пусть друзья к тебе приходят – тот мальчик, например...
- Ага, пусть лучше он подвергает себя опасности, чем я, – хмыкнула Женя. Мама, сдаваясь, подняла руки.
- Ну что ты сделаешь с этим материнским эгоизмом, – грустно сказала она. – Ты его в дверь – а он в окно.
- Говори, что энтим делом, мы покончили давно, – продолжила Женя и улыбнулась. – Договорились. Сегодня я дома.
Итак, Женя сидела дома. Открыла ноутбук, вяло поковырялась в гугле – ей нравилось иногда, забив поиск по случайно пришедшим в голову словам, смотреть, что может попасться. Попадались порой очень интересные вещи. Сейчас по запросу “необычная статуя” попался, кроме всего прочего, отрывочек из фэнтэзи-романа про зловещий немецкий городок, где жители обращались в статуи. Роман показался Жене скучным и плохо написанным, поэтому она отставила ноут и стала смотреть в окно. Над расцветающими под окном мальвами летали шмели, они с гудением впивались в сердцевинку ярко-малинового цветка, замирали на его пестике, а потом, жужжа, как ни в чем не бывало, улетали прочь.
День тек вяло и незаметно. Женя прибралась, вымыла пол в кухне, выдраила от нечего делать всю посуду и даже поспала немножко, хотя совсем не устала.
Хотелось, конечно, позвонить Пату, узнать, как там дела. Но Женя не решалась. Невозможным казалось набрать его номер и каким-то дурным дребезгом прервать то, что виделось ей мостом, протянувшимся с одного берега моря на другой. Мостом, сияющим, как невозможность, преодолевшая все законы – и времени, и пространства. Всех времен и всех пространств.