Данила снова почувствовал иррациональность происходящего и прикрыл глаза, стараясь убедить себя в том, что он сейчас проснется у себя в кровати. Он так остро этого желал, что на секунду на него словно бы повеяло прохладой, показалось что он слышит отдаленное гудение и приглушенные, точно идущие через слой ваты голоса:
-… какого хрена ты это вообще сделал, так бы скрутили!
- А откуда мне было знать, что он такой нежный! Я вообще…
- Он же психиатр! Держи жгут, стервец, возись теперь тут!
Земля подпрыгнула заходясь тяжким стоном, Данила распахнул глаза.
====== Часть 9 ======
Сознание вернулось резко. Одним мощным толчком оно вынырнуло из забытья, прихватив с собой бессвязные и туманные обрывки, то-ли сна, то-ли бреда.
Однако, мое «я» тут же скомкало их, отбросив за ненадобностью весь этот цветной мусор. Монотонно гудела голова и «летали вертолеты» создавая эффект вертящегося вокруг мира. Само по себе – интересное состояние, от которого можно было бы получить удовольствие, если бы моя внутренняя эскадрилья, то и дело не срывались в пике, скручивая в тугой жгут все нутро.
Но, несмотря на все это, было не так уж плохо.
Работа не требовала срочного присутствия. Можно еще поваляться, постепенно приходя в себя, принять ванну и выпить чашечку кофе… Я улыбнулся, вспомнив следующую фразу Лёлика-Папанова. До вечера можно переделать еще кучу полезных и приятных дел! Более того, если будет не так худо, а обычно становится сразу лучше, как только я поднимусь, можно будет переделать ВСЕ домашние дела, накопившиеся за мрачную неделю. Надо будет повесить это несчастное зеркало, которое какой уж месяц болтается по квартире, перекочевывая его с места на место, а не висит достойно, где ему велено. И разобрать, наконец, скопившиеся у меня банки с мамиными вареньями-соленьями, ибо некоторые уже имели трехгодичное темное прошлое…
Мысль, из вялой и неповоротливой амебы, уже начала походить на свободную, быструю птицу, когда внезапно налетела на преграду, возвышающуюся в моем мозгу, подобно темному бастиону. Она заметалась, лихорадочно восстанавливая вчерашние события.
Мое «Я» панически забегало по коридорам мозга, вопя и сшибая углы, оно царапалось о факты, получая синяки и болезненные ссадины. Глаза открылись одновременно с яркой вспышкой понимания: место, где я нахожусь не только мне не знакомо, но и ощутимо далеко от дома, очень далеко!
Место, представшее пред моим взором, действительно, оказалось незнакомым. Небольшая комната с единственным окном, задернутым плотными, серебристо-серыми шторами, напоминала палату интенсивной терапии. Все находящиеся здесь приборы, кроме капельницы, методично вливавшей в меня какую-то жидкость, были совершенно незнакомы.
Тело внезапно стало ватным, сердце, что называется, «опустилось». Некоторое время, я боролся с подступающей к горлу тошнотой неизвестности. Сделав над собой усилие, я все же собрался. Выдернув иглу, я уяснил, что лекарство в капельнице не наркотик, а всего лишь безобидный «физраствор» – помощь организму в борьбе с жестоким «бодуном».
Наверное, седативное, все же, присутствовало – страх быстро улегся, заменившись острой неловкостью и стыдом. Я загрустил и подумал, что, уважаемый доктор Пламень впервые надрался до состояния «делириум тременс». Ловля чертиков в припадке белой горячки, совсем не повышала мою самооценку. Я сел на постели, уныло созерцая странную обстановку.
Комната была чужой. Как по виду, так и по ощущениям. Привычные, вроде бы, вещи, выглядели как-то слишком уж футуристично. Они просто резали мой мозг необычным, но в тоже время по военному простым дизайном. Мебель была оливковой, одного оттенка с полом, и, как будто, вырастала из него. Дверь, слегка утопленная в стену, какой-то темно-синий агрегат, похожий на системник-переросток, плавные, как у самолета, обводы кровати. На неприлично-модерновом стуле, были аккуратно сложены все мои вещи. Спустив ноги на теплый, чуть пружинящий пол, я, первым делом, проверил карманы. Ключи, документы, бумажник с деньгами. Все было на месте. «Так... Значит, все пропить не удалось, и встречи представителями власти мы счастливо избегли. Иначе бумажник был бы пуст как мозг пресловутой блондинки …» – подумал я, отчаянно пытался вспомнить события минувшего вечера. Однако, голова содержала лишь набросок, изображавший Туманный Альбион в ночную пору.
Поспешно одевшись, я включил мобильник. Телефон, не дожидаясь подтверждения запрашиваемого PIN-кода, отключился, издевательски мигнув экраном на прощание.
- Черт! Отлично! – яростно фыркнул я.
Отрубившийся телефон всегда вызывал у меня раздражение, ощущение пустоты и заброшенности. Я направился к окну.