- …Тогда, мы скажем, ух, что оборона никудышная, что кустари занимаются только собой, ай, и что это просто разброд и шатание, а никакая не свобода и равенство.
- А он тебе возразит, что отвеку стояли и еще простоим.
- А мы ему предъявим факты, вот его предъявим, он же знает, что пришлых все больше и больше, и ежу понятно, что среди опричников что-то затевается, ау-яй!
- Да ты скажешь, ты скажешь, в этом я не сомневаюсь, да только кому ты скажешь? Васе Камче ты скажешь?
- Ну а что остается, значит, Васе скажу, вай-яй!
- Да он себе на уме, этот Вася.
- Ну а что еще… ой-ай? Что ж поделать, если Вася такой у нас избранный, ух? И чем только этот Вася так хорош?
- Ой, болтаешь ты, Лис, ой, болтаешь… Смотри, как бы хвост не прищемили.
- А что, ай, а что? Что, не правда что ли, ух?
- Правда, Лис. Да только не вся….
- Эй, Данила, а что, ты что-нибудь видел? Там, ай, куда вас мексиканский друг водил, а?!
Данила нехотя открыл глаза.
- Да как сказать… Сон, странный такой. Я даже не знаю, как описать, бред какой-то. Боги какие-то индейские что-ли… расплывается все.
- А ты припомни, Данилушка, припомни, ой, все надо вспомнить подробненько…
В доме было что-то не так.
Данила почувствовал кого-то иного еще на выходе из предбанника.
В дверях он немного замешкался, возясь с тулупом, который дала ему неприветливая хозяйка, морозный воздух охватил его распаренное, раскрытое настежь тело, и, вдруг, словно толкнулось упруго: «ЖДУ!». Даня обмер на секунду, затем нахмурился, соглашаясь, наконец, принять очевидное.
- Там. Пришли.
Лискин с Ильей переглянулись и заспешили к дому.
На кухне, действительно, звенела посуда, и слышались голоса.
Хозяйка словно повеселела, в голосе так и играла настороженная радость.
Даня чувствовал, что она панически боится того, кто сидел за неплотно прикрытой дверью, и, судя по запаху, в охотку уплетал хозяйкин борщ.
Давыдов вошел первым, за ним последовал Лискин, а затем, бочком протиснулся и Данила. Стоило ему взглянуть на этот стриженый затылок, услышать хрипловатый смех пришельца, как Данила понял, что все происходящее имеет свою тайную и значительную подоплеку. Где-то он встречал этого человека, вернее Данька был твердо уверен, что знал его. Хотя в то же время, он был совершенно убежден, что никогда прежде не видел этого смуглого лица, этой подобранной фигуры и этих смоляных кудрей, буйной шапкой покрывающих легкую голову.
«Цыгане-медведи!» – подумал Данька устало – «Гитары с красным бантом не хватает, театр «Ромен» да и только!». Измучившись обилием ощущений, набегающих, словно разгулявшаяся стихия, Данила опустился на стул в уголке кухни, его безудержно клонило в сон, веки точно свинцом налились.
- Василий Камча, Верхний Круг Общины – представил гостя Давыдов.
Данила не сразу понял, что это к нему обращаются, медленно открыл глаза, улыбнулся и из последних сил поднялся со своего места, чтобы пожать руку новому знакомцу. Рука была крепкой и сухой, гость улыбнулся, и в карих глазах мелькнуло что-то такое, отчего Данька опять съежился, отводя взгляд.