- Нет, но и улучшений никаких. Порой мне кажется она вообще лишена души. Стоит посмотреть в эти стеклянные глаза…
- Отец, душа – это не только эмоции, отраженные на лице человека. Бедняжка перенесла сложную потерю. Ей требуется время, чтобы прийти в себя. Все, что мы можем сейчас для нее сделать - это показывать заботу и любовь к ней. Возможно, в какой-то момент она это поймет и выйдет из своей скорлупы.
Месье Мартин нахмурился.
- Об этом тебе в университете поведали? – его голос выражал крайнее недовольство. Знание – незаменимая вещь, однако заученные цитаты могут привести к потере собственного «я», оставить на его месте лишь призрак всех этих заумных ученых и специалистов «всего мира».
- Да, отец. Я недавно интересовался у профессора Мартина о текущем состоянии Лоры. Признаться, после разговора, мое сердце ощутило немыслимое облегчение. Он сказал, что это лишь внешнее проявление, там, где расположен мозг Лоры, все в порядке. Таким образом, она старается отгородиться от эмоций, которые возможно могли бы быть еще более губительны нежели ее сегодняшнее состояние, - молодой человек лишь успел взглянуть на переменившееся выражение лица Жерарда, как почувствовал, что его крепко обнимают и целуют, а женский голос нашептывает всякие сладкие слова.
- Мальчик мой, как замечательно, что ты приехал! Как же я соскучилась по моему малышу!
Франц улыбнулся: матушка вела себя привычно нежно и заботливо. Не было нужды отрицать, что такое отношение Францу нравилось и более того, какая-то часть его духа стремилась в гости к родителям, дабы наполниться этим трепетным чувством. Жизнь наедине с самим собой (а без семьи Франц себя так и ощущал) приедалась. Он искренне не понимал, как эти многочисленные сироты справлялись без отеческой и материнской любви. Как они засыпали, глядя в заляпанное каплями дождя, окно? Где проводили праздники, откуда брались ощущения безграничного, необъяснимого счастья? Нет, семья – это та частица света, которая способная сопровождать тебя до конца дней, дарить в трудную минуту надежду и прощать те заблудшие души, которые в самой первой своей ипостаси кажутся немыслимо раздражающими и злыми.
Молодой человек с удовольствием оглядел радостное лицо своей матери: морщинки вокруг глаз стали едва заметнее, прекрасные изумрудные глаза блестели от наполнявших их слез. Мадам Марисса де Мартин в молодости своей была неописуемой красоткой. Половина Франции мечтало жениться на ней, продолжить потомство в соответствии закона красоты и очаровательности. Однако Марисса привыкла следовать зову сердца, чем разочаровала как глубоко верующих родителей, так и многочисленных поклонников. Она приняла предложение Жерарда – бедного, ничем не примечательного (разумеется, кроме «сияющей, освещающей все вокруг улыбки и нежного голоса) студента. Родители отказывались подчиняться воли дочери, однако спустя несколько дней скандала и сердечных мук дочери, они смирились, ибо дочь они сравнивали с неоценимыми богатствами и чуть ли не поклонялись ей. Благодаря бабушке и дедушке Франц смог поступить в университет, дед поговорил с профессором Ривзом, отчего его сразу же зачислили и не стали задавать те ужасные вопросы, коими заваливали остальных. Францу было стыдно признаться, но из всех членов семьи наиболее близок по духу ему был дед. Пусть и чересчур набожный, от науки отказаться месье Жуан так и не смог. «Все, что на земле происходит, не может продолжаться без ведома Божьего», - оправдывался он. Мысль Божия, а значит и наука Божия. Что ж, такое заключение невозможно было опровергнуть. Конечно, можно было утверждать, что наука – дьявольская сфера деятельности, однако и то, и это имело право на существование.
- Маман, ты все такая же прекрасная! – улыбнулся Франц, обнимая женщину.
- Брось, мой мальчик! Я – увядший цветок в некогда цветущем саду… - грустно возразила матушка. – А вот ты у меня красавец! Сейчас же велю слугам подать что-нибудь к столу. Ах, если бы мы только знали, что ты надумаешь порадовать нас сегодня своим визитом! – воскликнула Марисса, уже выбегая из гостиной. – Жоржета! Жоржета!