Отныне, добившись своей цели, святоша потакал темным желаниям почти открыто. Ночью Фаустус спускался в подвалы, где томились невинные люди, обвиненные в ереси и колдовстве, и с особым удовольствием наблюдал за пытками молодых женщин. Он благочестиво опускал глаза и читал молитву, пока палач обнажал тело очередной жертвы, срывая с нее рубаху. Но потом, когда «ведьма» захлебывалась собственными слезами и не могла уже ничего осознавать, Клод с наслаждением следил за ее страданиями. А после окончания допроса, он подходил к истерзанной жертве, ласково гладил по волосам, нашептывал слова утешения, и всегда добивался того, чего хотел – признания или же удовлетворения собственной похоти. Фаустусу особенно нравились юные девственницы, чистые, невинные души, почти совсем дети. Иногда, чтобы добиться нужного результата, молодой инквизитор даже приносил узницам кукол, изображая доброго пастыря.
Будучи демоном третьего ранга и прожив на свете более полутора тысяч лет, Себастьян все же не мог равнодушно смотреть на развлечения столь презренного и лицемерного садиста. Завершив свою миссию, Михаэлис обвинил Клода в ереси, так что бывшего инквизитора самого ожидали пытки и неминуемое пламя костра.
Но всего спустя несколько дней после выполнения задания, Себастьян узнал, что изворотливый святоша избежал страданий и смерти, продавшись силам Тьмы. И что самое забавное Азазель лично внял его зову и обратил в демона бывшего «служителя Света». Само по себе это не казалось странным. Безжалостный и безразличный к судьбам людей Фаустус безупречно подходил по всем параметрам, но Себастьяну очень не понравился такой исход дела, особенно учитывая, что Азазель поручил именно ему стать наставником новообращенного демона. Мотивировал Перворожденный свое решение, тем, что они якобы уже успели «найти общий язык».
Себастьяну уже не раз приходилось обучать молодых демонов, обычно ему поручали женщин, учитывая личные пристрастия, ведь куратор и ученик, как правило, имели еще и сексуальную связь. Подобная практика не являлась законом, но была широко распространена.
Надо сказать, что работать с Клодом оказалось не сложно. Молодой демон словно вычеркнул из памяти прежнюю жизнь смертного, а куратора слушался во всем беспрекословно. Иногда Себастьяна даже раздражало его раболепие, впрочем, скоро он понял, что это всего лишь маска. Фаустус хорошо умел играть любую роль, а когда почувствовал, что куратор предпочитает откровенность лести, то сказал совершенно честно:
«Вы отправили меня на костер, Себастьян Михаэлис, но я благодарен вам за это. Ведь иначе я никогда не получил бы такого превосходства над людьми».
Эта фраза внесла ясность в их отношения, но не прибавила Себастьяну симпатии к ученику. По правилам куратор должен вначале повысить силу новообращенного до девятого уровня, лично подбирая ученику перспективных контрактеров.
И Михаэлис исполнял свою работу, как нельзя лучше. За два года Клод Фаустус заключил более сотни контрактов, и кем только не пришлось ему побывать за это время.
Люди, которых находил Себастьян, были тщеславны не менее самого Фаустуса, они считали себя повелителями демона и заставляли «покорного слугу» исполнять по настоящему издевательские прихоти. Так, один предприимчивый молодой человек приказал тайно добывать для него железную руду, работая в старой, заброшенной шахте. Парень потребовал, чтобы демон-старатель использовал лишь свою силу и скорость, дабы не привлекать к месту лишнего внимания.
На правах куратора Себастьян часто являлся полюбоваться комичным зрелищем. Контрактер попался смышленый и дерзкий. Он знал, что играет со смертью, но хотел максимально скрасить последние годы своего земного существования.
Через полгода, сделав молодого господина одним из богатейших людей во Франции, Клод ненавидел его всей своей черной душой. Себастьяна же так забавляла эта парочка, что он все тянул с разъяснениями ученику о том, как можно обходить условия контракта. Но когда вконец обнаглевший парень приказал своему демону отдаться турецкому партнеру по бизнесу, Михаэлис все же сжалился над учеником и посоветовал способ избавления от ненавистного господина.
Душа досталась Фаустусу, но он не спешил ее поглотить хоть и был зверски голоден. Себастьяну до сих пор было неприятно вспоминать о том, что сотворил тогда Клод со своей жертвой в Междумирье.