— Сати, детка, нужно чтобы ты сделала кое-что. Обещай сделать и не спрашивать.
Уже сидя на подоконнике и свесив ноги на улицу я удивленно посмотрела на маму, но тут же кивнула, не желая тратить время и лишний раз рисковать.
— Хорошо, — вздохнула родительница, словно собираясь с мыслями. — Посмотри мне в глаза и скажи твердым голосом : “Ты не знаешь меня”. Так нужно, поверь. Я просто забуду несколько фактов из нашей жизни до тех пор, пока мы не встретимся вновь и ты не разрешишь мне их вспомнить. — Зачем-то добавила матушка ответ на вопрос, который я так и не задала по ее же просьбе.
Нахмурившись, посмотрела в поблескивающие слезами васильковые глаза и немного обиженно сказала:
— Ты не знаешь меня, запомни! — и сделала паузу, посмотреть на реакцию. Реакция последовала: матушка с застывшим взглядом повторила за мной:
— Не знаю, не знаю.
Я уже готова была спрыгнуть, а потом повернулась и быстро поцеловала единственного близкого человека в лоб:
— Я люблю тебя, мама.
— Не знаю. — словно не обратила внимания на последние мои слова она. И я аккуратно спрыгнула: хоть и была наша комнатушка на втором этаже, а все же прыгать было совсем не страшно — ровнехонько под окном в огромную кучу было свалено сено, что вовсю заготавливалось для скота на зиму.
Едва я оказалась на соломенной подушке, как дверь в нашу комнатушку снесли: “Бамс”. Одного глухого удара хватило. Я тихонько сползла вниз, подтягивая за собой рюкзак и решила послушать с минутку, убедиться, что с мамой все в порядке.
Спрятавшись под окнами, вслушалась и замерла.