— Но вы стали её опекуном.
— Не самая худшая роль. Во всяком случае, я имею большее влияние на неё.
— Вы заморочили ей голову.
— Вовсе нет. Я всего лишь интересовался её мнением, её желаниями и поддерживал её. Я слушал её. Поверьте, такой девушке, как мисс Белль, это намного нужнее, чем дорогие украшения.
— Вы просто играете с ней.
— Вы так истово пытаетесь обличить меня в неискренности чувств, что забываете, почему сами согласились на брак с мисс Белль, — Голд крепко сжал флакон в кулак, будто хотел раздавить его. — Деньги, я прав? Зачем ещё сыну обедневшего аристократа жениться на дочери простого безродного дельца? Готов поспорить, что не будь у мисс Френч столь богатого наследства, вы и не взглянули в её сторону, даже имей она самые прекрасные глаза на свете. Вы просто нашли бы себе другую состоятельную невесту. Вот и всё.
— Это не так! Я люблю Белль! Вы ничерта не знаете!
— Боже мой! Какие громкие заявления! Хотите, я расторгну контракт прямо сейчас, и завтра же выяснится, что ваша невеста обанкротилась? Всё её имущество уйдёт с молотка. У неё останется ровно то, что было при ней, когда я увидел её на улице — старенькое платьице и прекрасные голубые глаза! Нужна ли она станет вам такой?
— Вы этого не сделаете.
— Отчего же? Я дал мисс Френч всё, что она имеет, и вполне могу всё это у неё забрать. Что мне помешает?
— Потому что тогда вы сами потеряете её.
Мой отец, конечно, убьёт меня, но бросить Белль теперь, после всего, что уже сделал для её спасения, я не мог. Это было бы настоящим предательством. А в моём роду никогда не было ни предателей, ни трусов.
— Что ж. Резонно. Признаться, я не ожидал от вас подобного. Тем хуже для вас. Предлагаю вам сделку. Если любовь ваша столь сильна, она наверняка имеет большую силу. Я верну мисс Френч, уже взятый у неё Свет и поклянусь более никогда не брать ни капли. Вы ведь этого хотели?
— Что вы хотите взамен?
— Я заключал сделку с Морисом Френчем, чтобы в итоге получить свет его дочери. Опустевший флакон нужно будет заполнить.
— Вы хотите мой Свет, — с ужасом понял я.
— Да. Всё самое лучшее, что в вас есть — вашу отвагу, смелость, прямоту и жертвенную любовь, чтобы доверху заполнить пузырёк. Всё, без остатка. Мне кажется, это будет равноценный обмен.
— Что станет со мной, когда вы заберёте свет?
— Вы останетесь живы, если вы беспокоитесь об этом. До рассвета вас будет раздирать мучительная ненависть и злоба, но к утру она иссякнет и в вас не останется ничего, — спокойно ответил Голд, как будто сам это пережил. — Ничего. Ни желаний, ни любви, ни сожалений. Никаких чувств. Даже ненависти в вас больше не будет. Какое-то время вы будете так существовать. А потом… итог всегда один. Готов ли ты пойти на это?
Мысли в голове путались. Я никогда не сталкивался со столь сложными решениями. Никогда передо мной не стоял выбор — отдать свою жизнь, взамен чужой. Решиться оказалось не просто, но все сомнения, которые всплыли в моей голове в момент раздумий показались мне до того жалкими и недостойными, что я отмёл их сразу же. С минуту я просидел в каком-то трансе, ещё не понимая, что согласен на сделку. Ничто в моей душе не противилось этому, и эта готовность испугала меня самого не на шутку. Как будто это не я собирался отдать свой Свет за любимую девушку, а кто-то другой — более смелый и благородный, чем мог быть я. Но это тоже был я.
Я отдал Голду саквояж. На стол он извлёк всё нужное для составления контракта, и я расписался под всеми условиями своею кровью. В любой момент Голд мог переменить решение, сказать, что мой свет ему не нужен, но я знал — колдун этого не сделает. Сделка была выгодна ему.
Когда контракт был закреплён печатью и спрятан в саквояж, к остальным, мистер Голд открыл двери впустил Белль. Она была в своём муслиновом жёлтом платье. Жёлтые глаза на посеревшем лице смотрели хищно в мою сторону, когда Голд вёл её по комнате, обняв за плечи.