— А на самом деле?
— На самом деле их там всего двое. И знаешь что, Фредерик? Мне кажется, что мисс Лаундс бессовестно нам врала.
— О чём?
Абель оттеснил Фредерика, чтобы поглядеть, идёт ли ему кепка. По мнению Фредерика — не шла совершенно, но Абель удовлетворённо кивнул отражению и даже не подумал её снимать.
— Тут вся округа кишит гомиками. Я даже волнуюсь за ориентацию Буханчика…
— Угу, ночью мне про это расскажешь, когда снова полезешь на меня со стояком.
— Фу! Как грубо Фредерик! — Абель манерно шлёпнул его рабочими рукавицами по плечу. — Пошли, красотка. Нам до полудня надо вернуться.
***
Они ехали в машине по пыльной трассе, а за Лендровером громыхая всеми железками, волочился старый наполовину дощатый прицеп. Очередной реликт, добытый Абелем из недр старого сарая.
Примерно с таким же грохотом ездил тот ржавый тарантас, на котором бабушка возила маленького Фредерика в школу и домой. Необъяснимо уютное ощущение родом из детства. Как молоко с мёдом или жуткие шерстяные носки. Ностальгировать об этом было приятно, но повторять уже будучи взрослым самостоятельным мужчиной, казалось глупым.
— А всё-таки, кто эти парни? — спросил Фредерик, наблюдая однообразные пейзажи бескрайних полей с пёстрыми пятнышками пасущихся вдалеке коров.
— Обычные, — пожал плечами Абель. — Один промышляет сыроделием, второй помогает по хозяйству и держит лесопилку, только об этом молчок. Если егеря узнают, по судам затаскают.
— А егеря тут причём?
— Не тупи, Фредерик. Лес остался только в заповеднике. Кругом всё под поля и пастбища вырубили. Тобиас, конечно, не злоупотребляет. Но время от времени…
— И они продадут нам корову…
— Да. Причём с хорошей скидкой. И всего лишь взамен на обещание, что мы ни в коем случае не будем составлять им конкуренцию в сыроделии. Что сказать? Чудаки. Сам поймёшь, когда увидишь. Мы подъезжаем.
Абель припарковал железного коня у ворот, над которыми огромными деревянными буквами было написано «Сырная Голова», и заглушил мотор. За воротами возвышался двухэтажный кирпичный дом, а за ним в кронах деревьев виднелись ещё пара крыш других строений.
Богато и с Клаббер-хаусом не сравнить, вынужден был признать Фредерик.
— Ну, пошли, — Абель поправил козырёк кепки. — Говорить буду я. Ты только кивай и старайся не взболтнуть чего. Понял?
— Я же глухонемой кузен.
— Вот-вот.
Ранчо было большим и цветущим. Это было видно уже по двору, где прямо по клумбам разгуливали индюшки и курицы. В последний раз Фредерик видел столько птиц год назад, на площади в Нью-Йорке. Это были голуби.
Гости так засмотрелись на всю эту птицеферму, что не заметили на своём пути маленького фотографа. И сбили его.
— Ау!
Фредерик вздрогнул и уставился под ноги. Перед Абелем на земле лежала чернокожая девчушка с двумя тугими толстыми косичками и большущим допотопным фотоаппаратом на животе.
— Риба? — Абель легко поднял девчонку с земли. — Я тебя не заметил. Что ты тут делала?
— Мистер Гидеон? — Риба близоруко щурилась на них через толстенные стёкла очков. — Я бабочку снимала. А вы кто?
— А это Фрэнк. Мы за коровой приехали. ~Папу позови! — зачем-то выделил Абель эту просьбу и легонько толкнул Фредерика локтем, как будто сейчас должно было произойти что-то из ряда вон выходящее и стоило сосредоточить на этом всё внимание.
— Которого? — последовал вопрос и быстрое «Ой!». — Сейчас позову!